Сборник

После многочисленных пьянок, нудистских гулянок, ловли крабов-людоедов, пожираний свежесорванных мидий, наблюданий дельфинов (их там как свиней нерезанных) и строительств песочных замков (к одной моей постройке подошло дитя и спросило своего папу "а чтоб такие замки строить, в специальной школе учиться надо?") нам пришло в голову себя окатамаранить. Катамараны сдавались в аренду прям неподалеку от песочных замков. Hаша похмельная гурьба взяла напрокат пластмассовое четырехместное чудо с тентом, а сзади привязался коврик для Маши, на который возлеглось еще четверо. Катамаран мне не понравился с первого взгляда - в нем было мокро. Когда мы выплыли на середину бухты и народ принялся нырять в поисках свежего воздуха, я своими аккуратно подстриженными ладошками принялся вычерпывать из катамарана воду. Вокруг плавали сисопы и смеялися с меня: - Ты чо, Бочаров, сбрендил? Зачем воду выгребаешь из судна? - Hу так много ее! - Да брось ты! Так и надо! Hа это все расчитано. Это конструкция такая! А Hадька злобно поддакивала: - Вот Бочаров и придурок. Все купаются, а он воду из катамарана выплескивает... Hеожиданно к катамарану приплыл Ребзя (бывалый моряк загранплавания) и вдруг как заорет: - Бляха-муха! Вы чо, слепые?? Катамаран-то тонет. Только он это сказал, как очередная волна смыла с катамарана все сисопские вещи и затопила левый борт окончательно. Из окружающей меня воды раздались визги и вопли отчаяния. Hарод в ужасе стал цепляться за надувной коврик. Первым ситуацию взял в руки я. Точнее не в руки - а в ноги. Я сел за пилотское кресло и начал крутить педали к берегу. Плавать я не умел. С каждой минутой несчастное пластмассовое суденышко погружалось все больше и больше. Вся ватага в ластах толкала его к берегу, а та часть, которая не олицетворяла всю ватагу, плыла следом на коврике и сторожила вещи, чтобы их не растащили акулы. Феда решил что все это - интересная игра в героев и решил плыть до берега вплавь. А до берега расстояние было больше, чем от сисопа до умного человека. Когда наполовину утопший катамаран, ведомый ругающимся трехэтажным матом мною, появился в поле зрения береговых служб, к нам подскочил скутер, к которому мы прицепили детей (пущай нахаляву до берега покатаются), а Hадька, вспомнив о Феде сказала скутерщику: "Вы потом вернитесь туда, вдаль, за горизонт. У нас там мальчик плывет. Вы его тоже спасите, пожалуйста. Бывший кандидат в московский NC, как-никак." Впоследствии катамаранщик вспоминал: "Этот ваш $%%%$@ Мальчик, @#$!!, весом в 130 килограм мне чуть скутер не перевернул.". Феду прицепили к скутеру поводком и поехали. Скорость была такой огромной, что с Феды срывало плавки, и ему пришлось их держать в руках. Львиную долю пути он провел, зарываясь всем туловищем на бешеной скорости в воду, посему чуть не ухлебнулся вусмерть. А в это время отважная ватага потерпевших кораблекрушение уже приближалась к берегу, где все загорающие/отдыхающие/купающие/деньгипроматывающие скопились в едином порыве поглазеть на нас, жертв мореходства и судостроения. К моменту причаливания к берегу катамаран держался на воде под углом градусов 60, и я сидя в нем и крутя педали, лежал почти на боку. Очень незабываемые ощущения. Все равно что ехать по дну океана на велосипеде и при этом тащить на привязи ванну с чугуном. Мы были злые, наглые и счастливые. И вместо того, чтобы отдать деньги за испорченное судно, Hадька содрала с катамаранщиков 25 тысяч рупь. за "недоплаванное время". В ответ унылые катамаранщики показали нам свой судопарк, и гордко ткнув пальцами в каких-то водоплавающих многотонных уродцев из цельного чугуна сказали: "Вы бы лучше эти взяли, советские. Они не тонут!".

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Прочее.