Сборник детективов

. Проходя мимо угла, я вижу, как на палубу падает матрос, изрешеченный пулями. Через две секунды у подножия лестницы появился советский десантник. Две пули из моего пистолета - и он падает. Но через контрольно-пропускной пункт уже перешли русские. Взяв «узи» с полным магазином, я возвращаюсь к лестничной клетке. Прямо к нам идут двое русских солдат.

Поливаю их огнем из "Узи". Они откатываются назад и падают замертво на палубу вместе со своим товарищем и матросом.

Я быстро возвращаюсь:

- Невозможно пройти по основному коридору.

«Я не вижу другого пути», - задумчиво комментирует Сакаи.

Вдруг он морщит лоб и продолжает:

- Подожди. Может быть возможность.

Дымовая шашка, брошенная снизу, со звуком котелка упала на площадку. Сразу окутывает густой удушающий туман.

- Сюда ! - кричит Сакаи, на полной скорости спускаясь по коридору наверху.

После примерно тридцати метров забега он достиг конца коридора. Он открывает дверь. Следуем за ним в большую комнату. Я закрываюсь за собой и блокирую все рычаги закрывания.

Ряды ящиков со свежими фруктами и овощами или банок предшествуют внушительной очереди холодильников и морозильников.

- Это одна из обычных отводок вентиляции, - говорит нам Сакаи.

Он встает на четвереньки возле того, что мне кажется появлением воздуховода с нижнего уровня. Подходим к нему, когда он открывает большой смотровой люк сбоку от трубы.

Внизу большой электродвигатель. Сакаи просовывает голову в отверстие, что-то изучает и появляется снова.

- Это ведет на камбуз, прямо над печью, - объясняет он. Фильтр капота расположен примерно в шестидесяти сантиметрах ниже двигателя.

Он позволяет мне смотреть по очереди. Я остаюсь скептически настроенным:

- Это будет непросто. Нам понадобятся инструменты, чтобы разобрать вентилятор.

Японец с улыбкой осторожно отводит меня в сторону и погружает руки в трубу. Он какое-то время ковыряет и в конечном итоге находит хорошее сцепление с двигателем.

Я понимаю, что он хочет делать. Но я в это не верю. На первый взгляд двигатель весит сто килограмм. Даже тяжелоатлет не сможет вытащить его из креплений.

Я собираюсь сказать ему, но внезапно его лицо становится багровым. Мышцы его рук и туловища расширяются, рубашка скрипит на плечах и в середине спины. Со скрипом искореженного металла мотор выскакивает из корпуса, Сакаи катит его рядом с собой и падает на спину, чтобы перевести дух.

Шэрон шепчет, очарованная. - Невероятно !

При других обстоятельствах я бы почти завидовал этому японцу. В любом случае, я твердо клянусь себе, что, что бы ни случилось, я никогда не столкнусь с этой силой природы в единоборстве ...

- Ты в порядке, Сакаи?

Он смотрит на меня, улыбается и болезненно произносит:

- Все будет хорошо ... Все в порядке. Просто вопрос использования рычагов.

Внезапно в дверь кладовой обрушились удары невероятной жестокости, сотрясая всю перегородку.

- Что это такое ? кричит Шэрон.

- Не знаю, но если они так и продолжат, то будут здесь меньше, чем через две минуты.

Снова раздаются удары. На этот раз я понял: отбойный молоток. Боже ! Что касается инструментов, то русские ничего не оставили на волю случая.

Лопасти вентилятора висят в воздуховоде, по-прежнему удерживаемые на месте несколькими металлическими лентами с винтовой головкой. Я сажусь на край проема и пинаю все вниз. Затем я проскальзываю внутрь.

Секундой позже я приземляюсь на большую плиту с десятью конфорками. Достаточно беглого взгляда, чтобы увидеть, что на камбузе никого нет.

«Поторопись», - крикнул я в капот, услышав, как очередной треск отбойного молотка ударил по двери.

Вскоре появляются ноги Шэрон, а за ними и остальное, и я с радостью помогаю ей сесть на плиту, а затем ступить на пол. Когда Сакаи выходит из трубы, новые удары отбойного молотка эхом разносятся над нашими головами, как очередь из крупнокалиберного пулемета.

- Они прибывают ! - объявляет японец, опускаясь на решетку печи.

Шэрон уже у задней двери.

Она осторожно открывает её и смотрит.

- Это хорошо ! сказала она, проскользнув в отверстие.

Следуем за ней в длинную комнату. На стенах полки, загруженные с одной стороны кастрюлями и сковородками, а с другой - продуктами. В конце есть дверь.

- Он выходит прямо на заднюю палубу, - сказал Сакаи. Здесь проходят повара, чтобы выбросить мусор в море.

В двери есть небольшое окошко. Шэрон смотрит.

- Никрго, - объявляет она, поднимая защелку.

Судя по стрельбе, впереди идет бой. Долго это не продлится. Моряки яростно защищаются, но советским спецназовцам им долго не противостоять.

Облачный слой начинает рассеиваться, и маленькие кусочки неба, усыпанные звездами, появляются над все еще очень бурным океаном. Где-то в самом сердце этой черной волны плывут корабли: израильский крейсер и "Whiteshark". Один из них может уничтожить нас, а другой спасти. За кормой «Акаи Мару», насколько хватает глаз, тянется длинный фосфоресцирующий кильватерный след.

Сакаи проскальзывает под капот и поднимает толстую металлическую пластину. Шэрон входит первой. Я за ней. Секунду спустя я слышу щелчок замка позади японца, и снова он черный как смоль.