Сборник фэнтези

Но вот стали появляться незнакомые, но очень важные мужчины и женщины в красивых нарядах, совсем как на картинах. Люди ходили от одной картины к другой, восхищаясь при этом. Шторке всё больше, и больше становилось, как-то, не по себе. Она, наконец, поняла, что ей тоже хочется, Что бы её заметили.

– Ну чем я хуже их? Я тоже красивая. А они старые. Каждой лет по сто с хвостиком. А я новенькая, Вон как ниточки мои блестят. Ведь новое всегда лучше, чем старое. Правильно вон та дама сказала, что им цены нет. Конечно, нет, какая же может быть цена, если с этого герцога краска сыпется. Нет! Они меня просто не видят в этом углу. Ну почему это окно именно здесь, а не где-нибудь посередине?

Из этой самоистязающей обиды шторку вывел возглас:

– Ах!

Шторка замерла! Перед ней стояла дама в красивой шляпе с перьями. Она смотрела прямо на неё.

– Ах, – опять сказала дама, – боже, какая прелесть!

Она обернулась и, обращаясь в зал, позвала:

– Георгий Петрович, подойдите сюда, будьте любезны.

Подошел солидный мужчина лет сорока пяти.

– Посмотри дорогой, ты видел ещё такое где-нибудь? Какое чудо!

Шторка точно знала, что ни вверху, ни внизу никаких картин не висело.

Значит, это «ах» предназначалось ей шторке. Да-да! Именно ей.

Перед шторкой уже стояло человек пять, и все разглядывали её. Да, её разглядывали как те картины! Ей захотелось закричать:

– Вот видите! Я тоже!

Что тоже она не знала, но что тоже – это она точно чувствовала и знала.

Перед собой она слышала, – прелесть, прелесть!

И от этого вся её сущность заполнялась гордостью за себя.

Эти важные люди не обошли её своим вниманием. Они заметили её тут, в этом углу. И восхищались, пожалуй, даже громче, чем картинами.

Когда праздник закончился и зал, наконец, опустел, шторка с нескрываемой радостью и любопытством посмотрела на картины. И тут она услышала:

– Нет, вы только поглядите, – сказала картина с дамой в красивой шляпе, – эта тряпка вообразила себе, что она может сравниться с нами!

– Успокойтесь, сударыня, она не стоит, чтобы вы так нервничали, – поддержал её герцог.

– Господа, господа, – вмешалась картина с рыцарем на коне, – неужели этот кусок тряпки заслуживает, чтобы вы ему уделяли столько внимания.

– Да барон, вы правы, у нас, действительно, есть о чем поговорить.

Шторка взглянула на стулья, как бы ища у них поддержки, ведь они тоже оббиты атласом. Но стулья жили своей какой-то жизнью, и не вмешивались ни во что. И шторка осталось в гордом одиночестве переварить эту обиду.

– Ну почему они так со мной, почему? Только потому, что я шторка, а не картина? Но вот если бы меня одеть в рамку, я бы была не хуже их.

Шторке очень нравились рамки у картин. Она с тоской и каким-то трепетом разглядывала узоры на рамах. Они придавали картинам богатый и роскошный вид.

К Анне Петровне частенько заезжали знакомые. А теперь, некоторые специально посмотреть на шторку. Шторке было очень приятно. Однажды шторка опять увидела ту даму, которая её первая заметила. Дама стояла перед шторкой и больше не восхищалась, она стояла и молчала. От чего шторке стало как-то не по себе. Затем она ушла, и больше её шторка не видела.

Однажды Анна Петровна зашла в зал с двумя дамами, которые слышали об этой шторке и теперь стояли и смотрели. Восхищениям не было конца. Дама в черной шляпе, наконец, сказала, что этой шторке не место здесь висеть.

– Да-да, – подхватила другая дама, – её надо оформить и повесить на видное место. А окно надо просто заделать.

«Хорошо, – подумала Анна Петровна, – надо будет подумать над этим предложением. Ведь действительна хорошая работа. Молодец Дашенька».

Глава четвёртая

Оставшись одна, шторка стала обдумывать весь этот разговор.

«Что значит оформить? И что значит не место ей тут? По-моему, я неплохо справляюсь со своими обязанностями».

Ей хотелось спросить, что это всё значит, Хотя бы у той картины с цветами. Но она не решалась. Она боялась опять услышать в свой адрес какие-нибудь колкости.

Через несколько дней дверь открылась, и шторка увидела Дашеньку. Дашенька шла прямо к шторке, рядом шли еще две девушки. Дашенька подошла к шторке. Та всей силой подалась навстречу, колыхнувшись при этом. Дашенька улыбнулась, погладила её. Шторка замерла, ощущая давно забытое чувство. Как часто она вспоминала об этих руках. Ей невыносимо захотелось услышать её песни и чтобы её руки опять, и опять трогали и гладили её.

Шторку сняли с веревки. Натянули на почти такие же пяльца, на которых Дашенька её вышивала. Затем измерили, поставили и ушли.

Шторка недоумевала, – что всё это значит? Она, силилась понять, но не могла. Ей было трудно сосредоточиться в таком непривычном положении. В таком виде шторка простояла дня два.

И вот дверь открылась, и в зал вошли два мужичка. Один нес сундучок с инструментами, другой нес (кто бы мог подумать!) раму. Рама была очень красивая, резная, покрытая лаком. Шторка посмотрела по сторонам. – Для кого предназначалась эта рамка? Кому? Картины все были в рамах. Может новую картину собираются вешать?

Мужички, подошли к натянутой шторке, и поставили около неё раму.