Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

Андрей Белянин, Игорь Касилов Гаврюша и Красивые Сборник

Гаврюша и Красивые

Пролог Дом в переулке

В узком московском переулке с редким названием Маленькое Гнездо стоит дом. Он очень старый и похож на отставного офицера царской армии. Рост его два этажа, чердак да крыша. Холодной зимой смолит ветеран дымовыми трубами, как папиросами. Подъезд в доме высокий, торжественный, даже когда о порог трётся заблудшая кошка. Умей домик ходить, то наверняка бы прихрамывал и кряхтел. Стены-уши его безнадёжно глухи, глаза-окна часто слезятся, а деревянные ступени под весом жильцов и гостей непременно сетуют на жизнь. Вот она, старость памятника культуры.

В советские времена здесь размещалось общежитие, а когда пришли времена офисов и банков, всех расселили. К счастью, дом не стал ни офисом, ни банком, потому что находился далеко от проспектов и широких улиц. В доме устроили четыре квартиры с удобствами и поселили новых жильцов. Третью занимает семья Красивых. С большой буквы, потому что это Фамилия. Досталась она Валентину Валентиновичу Красивому, как полагается, от папы, а нынче он и сам дважды отец. У Валентина Валентиновича есть жена Александра Александровна, семнадцатилетняя дочь Глаша и семилетний сынишка Егор. Все тоже, разумеется, Красивые. А вот кто такой Гаврюша, где живёт и что делает, узнать непросто.

Но мы постараемся вам рассказать…

Глава первая, в которой всё странным образом исчезает и появляется

Утро началось с того, что папа вляпался в очередную лужицу, на этот раз голой левой ступнёй. Предыдущая неприятность досталась правой ступне, и ей повезло меньше, потому что, когда на вашей ноге носок и вы становитесь на мокрое, вас переполняют уже двойные чувства.

— Егор! — позвал папа, изучая расположение мокрых мест на паркете.

Звать приходилось шёпотом, потому что, как сказала вчера мама, «только на твоей работе могут догадаться устроить совещание в субботу с утра пораньше». Папа тогда молча пожал плечами и обещал собраться тихо.

Следы привели его в ванную. Ничего не подозревающий сын, увлечённый игрой, встретил отца командой «Пли!» и залпом многочисленных брызг. Увернуться Валентин Валентинович не успел, за что и был поражён прямым попаданием в единственную отглаженную рубашку. Весьма кстати вспомнились следующие слова мамы о том, что «только наш папа, в отличие от нормальных людей, одевается до умывания». Слава богу, брюки он ещё не надевал.

Папа предусмотрительно прикрыл дверь и сделал строгое лицо. Ванна была наполнена почти до краёв. Сын сосредоточенно сопел рядом и возился с бумажными корабликами.

— Егор! Почему ты не спишь?!!

Мальчик вздрогнул и обернулся. Убедившись, что мама на горизонте отсутствует (а с папой всегда можно договориться), он принялся закатывать мокрые рукава пижамы.

— Пап, я уберу. Она даже не догадается, пап. Классно, правда? — Младший улыбнулся, показывая на кораблики. — Королевский флот снова потерпел поражение! «Чёрная жемчужина» ушла в последний миг! Пираты на свободе! Давай играть, пап? Я дам тебе шлюпку… возможно… одну.

— Егор! Где мой носок?! Я опаздываю!!!

— Не знаю, — не сразу ответил мальчик, разглядывая белую ступню Валентина Валентиновича и переводя взгляд на носок. — А ты можешь одолжить мне этот?

— Зачем? — Папа тоже посмотрел вниз.

— Он же чёрный, как самый всамделишный пиратский флаг! Чёрный флаг! Чёрный флаг! Чёрный флаг!

— О боже… — Вал Валыч (родные так называли Валентина Валентиновича для краткости) поспешил покинуть ванную комнату и осторожно просочился в спальню.

— Что делает наш сын? — спросила в подушку мама.

— У него там… — папа потянулся к шкафу, но ящик с бельём категорически отказывался выдвигаться, — морская баталия. Спи, Сашенька, Егор уберётся, лужи вытрет…

На миг он прикусил язык и остановился, чтобы понять — последние два слова на самом деле были сказаны вслух или он только о них подумал. Мама ничего переспрашивать не стала, а пронеслась мимо с рёвом полицейской машины. Её оживлённая беседа с несовершеннолетним пиратом развеяла сомнения — отец сболтнул лишнее.

Вал Валыч перерыл свой ящик, но парных носков не нашёл ни одной пары. Горько вздохнув, решился на левый в тёмно-зелёную клетку. «Зато сухой!» — утешил он себя, натянул носок, нырнул в брюки, заправил обрызганную рубашку и поспешил удрать в прихожую.

Глаша Красивая — сова. Не птица, конечно, а в том смысле, что утра для неё не существует часов так до одиннадцати-двенадцати. В отличие от мамы, готовой подскакивать от любого звука, молодая девушка уверена, что в субботу её никакая собака не разбудит.

На этот раз она ошиблась.

Виноват, конечно, их сосед по этажу, батрахолог Иннокентий Иванович, которого угораздило начать ремонт и дружить с родителями. Глаша тёплых чувств к нему не испытывала, потому что боялась его гигантских жаб, как… как обычные девушки боятся рептилий. И сам он похож на рептилию: глазки бусинками, лысый, и вечная улыбка тонких губ до ушей.