СБОРНИК ИНТЕРВЬЮ ФРЭНКА ЗАППЫ ДЛЯ ЮНЫХ ФАНАТИКОВ

Так что я пару раз поговорил с Честером и попытался без технических терминов объяснить ему, как всё должно выглядеть в определённых местах музыкальных композиций, и он почесал затылок и начал совершенствовать свою игру - мне кажется, так ему открылись кое-какие другие представления. Кроме того, с ним было очень здорово путешествовать. Весёлый парень.

Вы, конечно, говорите не о стереотипном барабанщике - парне, который едва может поддержать разговор...

Это Вы про барабанщиков, которые завивают себе волосы? Теперь такие кругом. Ууу-ааа, уу-уу-аа. Миру это нужно? Ну жрите. Давайте. Я даже видел барабанщиков, которые могли играть удивительные дела, но не могли получить работы, пока не сделают завивку и не начнут эти «уу-аа-уу-уу-аа». Вот что произошло со звукозаписывающим бизнесом в Соединённых Штатах. Понимаете, это жалкое зрелище. И, наверное, хуже всего было, когда в моду вошёл панк - то есть чем более дебильным было твоё исполнение, чем более некомпетентным и немузыкальным, тем легче тебе было получить контракт на запись. Я видел людей, вымарывавших целые отделы своего мозга, чтобы получить контракт. Как раз об этом песня «Восстание в городе мишуры».

Ещё один барабанщик, с которым мне было очень приятно играть - это Эйнсли Данбар. Он был прекрасен. В шаффле он выкладывался до конца. Он был такой любитель шаффла. С Чэдом Уэкерменом я тоже сыграл много интересных соло. На гастролях 88-го года есть несколько хороших примеров, которые надо как-нибудь выпустить. А с научной точки зрения он, наверное, самый большой экспериментатор в смысле используемой аппаратуры и электроники, которую он собирает, и в смысле стиля, разработанного им на основе своего сэмплерного оборудования.

Терри Боззио говорит много интересного о работе с Вами. Он что-то говорит о том, что Вам трудно было его заменить, а потом пришёл Винни Колаюта...

Ну, Боззио был тоже совершенно фантастический парень. Вспомните - он был первым человеком, сыгравшим "The Black Page".

Он также говорит, что дело дошло до того, что он почувствовал, что так же важен для группы, как Вы - и лишь потом понял, что серьёзно ошибался.

Ну, это происходит в группе со всеми. Почти все доходят до точки, когда могут сказать: «Чёрт, для чего нам этот старикашка? Смотрите, как великолепен я. Зачем нам нужно, чтобы во главе группы стоял этот носатый парень, когда МЫ, в нашем окончательном великолепии, способны сотворить все эти музыкальные чудеса?» И это случается со всеми.

Как Вы думаете, почему это? Это имеет отношение к калибру музыканта?

Это человеческая природа. Таков порядок вещей. Ведь все ненавидят своего босса. Все.

Вам не кажется, что тут дело в Вас? Что-то в Вашей музыке, Вашем стиле?

Ну, в частности, дело в том, что если парень работает в обычной группе, его не заставляют делать что-то уникальное или что-то, что расширяет его личные способности. Так что в этом случае все участники группы просто делают что-то для того, чтобы заработать на жизнь. Но если ты попадаешь в группу, где тебя не просто просят сделать что-то такое, чего ты и вообразить не мог (и помогают тебе в этом), но где тебя поднимают на пару делений как музыканта, как исполнителя, переводят тебя в совсем другой эшелон, то когда ты переходишь в этот эшелон, ты говоришь: «Э, да я просто великолепен.» А потом ты забываешь, как ты сюда попал и кто заставил тебя это сделать. Они забывают об этом нажиме, и смотрят в зеркало, и видят там это долбаное свечение вокруг своей головы, и говорят: «Да, я всегда знал, что я настолько великолепен.» И конечно, так оно и есть, но мне кажется, что я тоже время от времени заслуживаю небольшого признания за то, что помог им открыть своё внутреннее очарование для самих же себя. [смеётся] Понимаете, о чём я? Я не требую многого: просто делай свою работу, и делай её хорошо.

Но работа с Вами немного отличается от работы с обычным гитаристом.