Читаем Сборник интервью Фрэнка Заппы для юных фанатиков полностью

Ну, я всегда сосредотачиваюсь на том, что играю, но я слышу ритм-секцию и у меня такой тип дисциплины, когда я могу либо играть их ритм... На самом деле прошлым вечером произошло вот что: на некоторых соло я применяю цифровую задержку, в которой записан один аккорд; он был закольцован, и каждый раз, что он возникал, появлялся особый ритм, совершенно несоответствующий тому, что играли басист и барабанщик. Так что у меня есть выбор из двух установившихся ритмов - я могу играть либо один, либо другой, да ещё могу выбрать третий, посередине этих двух. Для человеческого разума нет никакой разумной причины не суметь проделать такое вычисление - а это ведёт в интересных гармонические и мелодические области. Например, мелодия функционирует в определённом гармоническом климате. Аккорд как раз и представляет этот гармонический климат - если это увеличенный аккорд, климат таинственный; если уменьшенный аккорд - более напряжённый; если минорный аккорд - серьёзный; если мажорный аккорд - радостный; если это мажорный септаккорд - ты влюбляешься; если это увеличенный аккорд 11-й ступени - это бибоп. Вы знаете, всё это установившиеся гармонические ароматы, и сознательно или нет, но люди их различают - это встроено в вас. Так вот мелодия функционирует в гармоническом климате в зависимости от незначительной задержки между моментом, когда вы извлекаете ноту, конфликтующую с данным аккордом, и моментом, когда вы играете ноту, принадлежащую аккорду; так создаётся разрешение, и именно так действуют мелодии. Сколько вы играете нот, противоречащих аккорду, относительно количества нот, входящих в него, которые разряжают напряжение? Ваше ухо вычисляет это, так? Теперь если вы играете простой диско-номер, где все маршируют под один и тот же ритм, ваши возможности создать интригу импровизированной мелодией на фоне некого аккорда довольно ограниченны. Потому что в тот момент, когда вы отклоняетесь от точных колебаний 16-х нот, диско-потребитель теряет интерес, потому что он хочет, чтобы всё звучало как ритм-машина Casio. Но когда речь идёт о том материале, что делаю я, то когда начинается соло - если это не фиксированная 12-тактовая вещь типа двух припевов в тональности «ре» в "Penguin In Bondage" - то получается именно так. Но если это соло с «открытым концом», начинающееся с одной тональности, в этом контексте я могу делать удивительные вещи - если вы понимаете, что происходит, чисто в музыкальном смысле. Некоторые люди слушают и говорят: «Это ужасно дико», или «Эта гамма какая-то странная», или «Эти ноты очень чудные», но для этого есть основание, и в выборе этих нот заложено большое мастерство, а также большое мастерство требуется от ритм-секции, аккомпанирующей тому, что я играю. Наш басист [Скотт Тунес] прекрасно следует за моей мыслью. Это один из моих любимых басистов из тех, с кем мне приходилось играть, потому что его понятие о гармонии, э. он понимает, что я делаю, когда я играю такие вещи. И вот один из приёмов, которые я использовал прошлым вечером: в аккорде, заложенном в петле, не было терции. Это означает, что в аккорде отсутствует звук, определяющий, что это за аккорд - мажор, минор, увеличенный, уменьшенный. Всё, что у вас есть - это тоника, секунда и квинта. Когда присутствуют эти три интервала, вы слышите, что это аккорд, но ноты, которые можно сыграть на его фоне, дают вам возможность проявить все различные вариации природы этого аккорда. Вы можете играть большие терции, малые терции и всё, что между ними, на фоне этого аккорда. Это как нейтральный холст, на котором можно рисовать - и следовательно, басовые ноты, поддерживающие этот аккорд. можно использовать много разных басовых нот, и каждая нота, звучащая на фоне аккорда, создаёт новый набор математических возможностей для нот мелодии, звучащих поверх всего этого. А когда это сочетается с математическими возможностями гармонического ритма нот мелодии - сколько напряжений, сколько разрядок и всё прочее - в каждой песне создаётся целый мир новых возможностей, и мне нравится, когда это происходит на концерте. На концерте это моё любимое занятие.

И, похоже, всегда присутствует Ваша любимая тональность - наверное, это «ре»?

Нет.

На Zoot Allures?

Нет, Zoot Allures игрался в... что-то вроде «ля-септ».

Салфетки... ээ...

"Black Napkins" - нет, там... ээ... на самом деле два аккорда. До-диез-минор и ре-мажор-септ. Но между ними много разных тональностей, в которых можно играть. На этом фоне я играю в фа-диез-мажоре.

Я не собираюсь задавать технические вопросы, потому что... ээ...

Вы не знаете.

Потому что я не знаю, НО - что я хотел спросить - как часто Вы играете «Обманные Ноты»?

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары