Сборник "Иван Опалин" [5 книг]

Сотрудники "Красного рабочего" отлично знали, что для рабочих нужд в редакцию ежегодно привозили десятки экземпляров этого самого справочника, но они, очевидно, обладали какими-то паранормальными свойствами, потому что растворялись в пространстве, не оставив следа. Их теряли, роняли, на них ставили стаканы, из них выдирали листы с нужными адресами, а также ненужными — чтобы вытереть грязные калоши, заклеить раму или употребить вместо туалетной бумаги. Поиски справочника у Черняка, Фарбмана, Эрманса, Матюшина и машинисток не дали ничего. В конце концов, один экземпляр "Всей Москвы" нашелся у Лапина, который держал у себя немного вещей, но зато все в образцовом порядке.

— Что ты ищешь? — не удержался Басаргин, видя, как Опалин нетерпеливо листает страницы.

— Парикмахерские.

Найдя нужный ему раздел, он приуныл. Чертовы парикмахерские занимали больше четырех больших страниц, вдобавок по три столбца на каждой странице. С государственными парикмахерскими было просто — всего пять штук на всю Москву. Но дальше шли кооперативные — полтора столбца, а еще дальше в глазах рябило от обилия частных парикмахерских, где граждане могли подстричься и побриться, а гражданки — подстричься, покраситься, завиться, сделать маникюр, подбрить брови и покрасить их.

"Базиль". "Гигиена и красота". Кооперативная артель парикмахеров. Товарищество парикмахеров "Свой труд" — 22 отделения. Артель старых мастеров. "Фигаро". "Шедевр". Частные парикмахерские — по фамилиям владельцев. Делать нечего — Опалин стал читать их и заодно узнал, что существует на свете парикмахерская, которой совместно владеют Белов и Чернов. Другая колоритная пара владельцев, Зверев и Лебедев, не так его заинтересовала, как первая. "Интересно, как они ухитрились так подобрать фамилии? — думал Опалин. — Или просто встретились Белов с Черновым и решили открыть дело?" Он попытался сосчитать общее количество парикмахерских, но на второй сотне сдался. Было ясно одно — москвичи и москвички очень любят стричься и наводить красоту.

— Ты собираешься проверять все парикмахерские? — спросил Басаргин осторожно. — Ищешь витрину с париком из перьев? Но ведь можно же обзвонить и спросить…

Опалин посмотрел на него, как на младенца.

— В большинстве парикмахерских нет телефонов, — ответил он. — Если бы у меня был отряд людей, я бы разделил список на части, по районам, и каждый прочесывал бы свой. Но я один, а этих чертовых парикмахерских слишком много.

Басаргин задумался.

— А может быть, ты не там ищешь и женщина, с которой встречался Кирпичников, не имеет отношения к его гибели?

— Конечно, имеет, — ответил Опалин уверенно.

— Но почему?

— Да потому, что она исчезла. И фотография ее тоже. Она не знакомилась с его друзьями, не приходила к нему домой. Ей было важно, чтобы никто о ней не знал, и это неспроста.

— Но она может быть замужем. Ты об этом не думал? Она просто не хотела, чтобы об их отношениях кто-то узнал.

— Фотография исчезла, — упрямо повторил Опалин, и шрам на его виске дернулся. — Если люди скрывают, значит, им есть что скрывать. Какого черта ты со мной споришь?

— Но ты не можешь в одиночку осмотреть все московские парикмахерские, — сказал Басаргин, неприятно пораженный его тоном.

— Почему? Могу, но не сразу. — Опалин вздохнул. — Ладно. Сначала надо будет обзвонить те парикмахерские, в которых есть телефон. Отсюда неудобно звонить, и аппарат на стене. Мы можем сесть там, где есть отдельный телефон? Чтобы мы не мешали и нам не мешали.

— Сейчас что-нибудь придумаем, — пообещал писатель, поднимаясь с места.

Должанский был занят препирательством с немолодой особой, которая агрессивно доказывала ему, что ее стихи чудо как хороши, и требовала их напечатать. Своей очереди ожидали еще два стихотворца. К Тепляковой Басаргин даже не стал обращаться, у машинисток было слишком шумно. Эрманс не мог уступить свое место, потому что собирал материалы для номера. В конце концов, наши герои перебрались в уголок Кострицыной, заваленный всевозможными модными и хозяйственными журналами. Из-под одной груды выглядывал древний утюг, которым, судя по всему, гладили вещи еще в прошлом веке.

Опалин сел на телефон и стал обзванивать все парикмахерские, номера которых были указаны в справочнике. Басаргин вышел покурить, и Кострицына присоединилась к нему. Она была миниатюрная, светловолосая, храбрая и вспыльчивая. Память на наряды у нее была великолепная, и фильмы она запоминала не по сюжетам, а по платьям, которые носили героини.

— Какой у него голос командный, — сказала Кострицына, кивая на дверь. — В жизни-то, когда говорит, ничего особенного, а как начинает допрашивать… Зачем ему эти парикмахерские нужны?

— Ищет заведение с определенной витриной. — Басаргин вздохнул. — Строго между нами, Зина, я сильно сомневаюсь, что он что-то найдет.

— А Колоскова найдет? — спросила его собеседница.

Писатель пожал плечами. По правде говоря, больше всего он сейчас хотел отделаться от всех, лечь на диван и читать Бунина, упиваясь каждой фразой. Общение — с Зиной, с Опалиным, с любым из коллег, да вообще с кем угодно — стало его утомлять.