Сборник "Иван Опалин" [5 книг]

— Совершенно верно. Вам, Иван Григорьевич, пора повзрослеть. Научитесь думать не только о себе, но и о других. Я понимаю: это сложно. Но необходимо, если вы хотите стать действительно полезным членом общества. — Филимонов вздохнул. — В каком состоянии у вас дело Колоскова?

— Я думал вернуться к нему, как только разберемся с бандой.

— Не надо. Тщательно проверьте, на месте ли все бумаги — протоколы и прочее. Готовьте дело к передаче. Наверху решено поручить дознание другим органам. Это все. — Филимонов кивнул собеседнику, показывая, что тот может идти. — Пока отдыхайте, потом я подключу вас к другим делам. И подумайте о том, что я вам сказал.

"И чего он на меня взъелся? — думал обиженный Опалин, возвращаясь в свой кабинет. Он надулся и удивительно походил сейчас на большого ребенка. — Ну, ранили Агапова, но в угрозыске никто от этого не застрахован. А Басаргин сам за мной пошел… Наверное, копают наверху под Терентия, все никак ему простить не могут, что он при царе служил. А куда ему было деться? Только работать мешают, сволочи…"

В кабинете он узнал, что Басаргин уже ушел. "Мог бы хоть попрощаться", — подумал Иван сердито. Но ему предстояло дело, которое он терпеть не мог, — сосчитать все бумажки, проверить, верно ли все заполнено, и подготовить опись дела перед сдачей. Опалин был человек действия, и необходимость фиксировать все движения на бумаге его удручала. Вздыхая, он принялся перечитывать документы, упаковал вещи, по которым опознали тело Колоскова. Ему пришлось несколько раз ходить через всю комнату к сейфу, который стоял в углу, пока один из агентов не предложил:

— Слушай, а чего ты в углу сидишь и бегаешь туда-сюда? Сядь пока за стол Логинова, его все равно недели две не будет…

— А он не обидится? — спросил Иван.

— Чего ему обижаться? Вернется — обратно пересядешь…

И Опалин сел за лучший стол в кабинете — большой, удобный, с телефонным аппаратом. Какой, казалось бы, пустяк, можно широко ставить локти при письме — а между тем от него многое зависит. Иван быстро закончил бумажную работу, еще раз просмотрел документы, сообразил, что не хватает акта вскрытия, и позвонил Бергману, смутно надеясь, что тот подскажет ему что-нибудь существенное, как было с Кирпичниковым. Но вместо Бергмана ответил Савва и посоветовал Опалину позвонить после трех, когда доктор будет свободен.

— Что ему передать-то? — спросил Савва.

— Ничего не нужно, я перезвоню, — ответил Опалин и повесил трубку.

Он убрал бумаги и улики в сейф, дождался, когда агенты пойдут обедать, и позвонил Маше.

— Твое приглашение все еще в силе?

— А ты сомневаешься? — засмеялась она. — Что, сегодня ты опять не сможешь?

— Сегодня смогу, мы банду поймали, — сказал Опалин. Маша ойкнула.

— А ты… как ты, словом? — спросила она осторожно.

— Я? Ничего. На какой сеанс идем?

Условились на семь тридцать вечера. Только повесив трубку, Опалин осознал, до чего он устал. Его клонило в сон, и он решил пойти к знакомому, который работал в кафе на крыше Моссовета, выпить хорошего кофе. Но внизу к Опалину бросилась некрасивая девушка в сером плащике и лихорадочно вцепилась в его рукав:

— Я им говорю, говорю, а они меня не пускают! Вы их нашли? Вы нашли их?

Она повторяла эту фразу на разные лады, заглядывая Ивану в глаза. Конечно, Соня Кирпичникова. Но ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить ее имя.

— Если вам нужно, чтобы я дала показания или кого-то опознала… — Она волновалась и все еще цепко держала его за руку. Иван осторожно снял ее пальцы.

— Соня, дело в том, что кое-что изменилось… Там теперь агент Константинов командует, это по его части… Пойдемте, я вас с ним познакомлю. Опознавать… это вряд ли… Их в морг увезли.

— Кого?

— Бандитов, которые убили вашего брата.

Он привел Соню в кабинет Константинова, который как раз допрашивал владелицу парикмахерской, известную как Сизову. Завидев ее, Соня вся подобралась и впилась взглядом в ее лицо, но тотчас же расслабилась.

— Ваня, не надо водить сюда посторонних, когда я работаю, — сказал Константинов довольно сухо. — Погеройствовал ты, грохнул бандитов, и будет с тебя.

— Это Соня, сестра убитого столяра, — сказал Опалин. Ему было неприятно видеть, что такой серьезный мужик, как Константинов, всерьез задет его успехом. — Я подумал, что вам надо познакомиться.

— Это вы их убили? — вскинулась Соня, поворачиваясь к Ивану. — Спасибо. Спасибо!

Сизова холодно усмехнулась.

— Имейте в виду, я ничего не знаю и никаких показаний вам не дам, — заявила она. — Чем Саккетти и остальные занимаются, я понятия не имела. — И закончила с нескрываемой издевкой: — Мне они всегда говорили, что исправились… образумились… и всякое такое.

— Да ну! — воскликнул Константинов. — Ладно, тогда я с подружкой твоей побеседую…

— Нора тоже ничего не знает. — Сизова явно наслаждалась моментом. — И ничего у вас на нас нет. Долго держать нас вы не сможете, я законы знаю. Предъявить вам нечего: раз вы всех поубивали, трупы показаний не дают.