Сборник "ИЗБРАННОЕ"

Тут по лицу ее пробежал ужас, немедленно сменившийся печалью.

– Вот только времени у тебя больше нет.

Он рассмеялся едва ли не с радостью и взял ее за руку.

– Хватит, еще как хватит. Слушай, сегодня утром я разыскал пещеру. Джейни, это было два года назад. Вспомнил, где она находится и что я там обнаружил: ветхие лохмотья, детскую одежонку. И адрес дома с козырьком. И эту трубочку – единственное доказательство, что я на верном пути. Но главное то, что я нашел пещеру очень быстро, минут за тридцать, и притом особо не напрягаясь. А теперь я как следует напрягусь. Ты сказала, что у нас теперь нет времени. Ну не чтобы несколько недель или дней… но, может, денек-то еще остался? Или полдня?

Краски вновь проступили на лице Джейни.

– Возможно, – ответила она. – Не знаю… Водитель! Здесь.

Она сама заплатила шоферу, Гип не протестовал. Они оказались за пределами города, среди просторных волнистых полей, схваченных редкими щупальцами обитающего в городах зверя: фруктовый сад, заправочная станция, через дорогу – неправдоподобно новые, словно лакированные, дома. Она указала вверх, на луга.

– Нас найдут, – ровно проговорила она. – Но там мы будем одни. К тому же оттуда мы сразу заметим, если кто-то появится.

Они сидели на вершине холма, на зеленом лугу, оглядывая пространство до горизонта, посреди новой зелени еще пробивавшейся сквозь желтую щетину недавнего жнивья. Они сидели лицом друг к другу, охватывая взглядом по половине горизонта каждый.

Солнце поднималось все выше, становилось жарче, задувал ветер, облака набегали и отлетали – одно за другим. Гип Бэрроуз трудился – он уходил назад, в прошлое, погружаясь в него все дальше и дальше. А Джейни ждала, вслушивалась и наблюдала, чистые глаза девушки обозревали прилегающую равнину.

Назад… дальше и дальше… Безумный и грязный Гип Бэрроуз потратил два года, чтобы отыскать дом с козырьком: в адресе значились улица и номер дома, но ни город, ни поселок названы не были.

От дома умалишенных до пещеры тянулся путь еще в три года. Гип ушел, чтобы разыскать сумасшедший дом, если начинать отсчет прямо от офиса клерка. Со дня отставки ему понадобились шесть месяцев на поиски этого клерка. И еще полгода прошло с тех пор, как его вышвырнули со службы, – наваждение привязалось к нему именно тогда.

И семь лет миновало. Планы и мечтания, смех и надежды сменились полумраком тюремной камеры. Семь лет вырваны из жизни, исчезли, искалечены.

И он заново прошел эти семь лет, вспомнил наконец, что было в самом начале.

И смысл своей жизни, и мечту, и беду сыскал он на полигоне ПВО.

Все еще молодой, все еще блестящий и одновременно окруженный всеобщей неприязнью, лейтенант Бэрроуз обнаружил, что у него слишком много свободного времени, и это ему не понравилось.

Стрельбище было невелико и в некотором отношении напоминало технический курьез или даже музей, так много было там устаревшего оборудования. Сама установка устарела в том смысле, что еще годы назад ее оснащение уступило место более совершенному и эффективному, и с тех пор она не входила ни в какую систему воздушной обороны. Применение себе оно находило в области обучения стрелков, офицеров, локаторщиков и техников.

Здесь, в один из часов столь ненавистной ему праздности, лейтенант Бэрроуз просматривал документы и наткнулся на давнишние цифры, относящиеся к эффективности дистанционных взрывателей, – минимальных углов возвышения, под которыми следует посылать эти сложные снаряды, оснащенные локатором размером в кулак, приемником и временными реле. Из анализа следовало, что офицеры, обслуживавшие пом-помы, решительным образом настроены сбивать низколетящие аэропланы, а не палить своими чувствительными снарядами по макушкам деревьев и опорам линий электропередачи.

На математические неточности, какими бы ничтожными они ни казались, глаз лейтенанта Бэрроуза реагировал, как ухо дирижера Тосканини на малейшую фальшь. Так, в некотором квадранте некоего сектора стрельбища обнаружилось крошечное пятно, над которым прошло больше ушедших в молоко снарядов, чем почтительнейше предполагал закон средних чисел. Небольшое количество – один-два-три – улетевших за годы в белый свет снарядов могло бы намекать на низкое качество самих снарядов. Однако каждый пролет над этой точкой низколетящих снарядов оканчивался тем, что дистанционный снаряд взрывался либо при контакте с мишенью, либо вообще не взрывался, и это грубо нарушало почтенный закон. Разум настоящего ученого не признает беззаконий подобного рода и будет преследовать виновное в нем явление с тем же упорством, с каким это делает общество в отношении отщепенцев.

Тот факт, что этим вопросом еще никто не заинтересовался, вызвал у лейтенанта радостное возбуждение. Не существует особых причин, которые могут заставить кого бы то ни было отстреливать много снарядов при низких углах возвышения, еще меньше причин делать это над данным местом. И потому основания для исследования могут возникнуть только в том случае, если он, лейтенант Бэрроуз, обнаружит в сотне отчетов за дюжину лет достаточное количество соответствующих фактов.