Сборник коротких эротических рассказов

— Ну если только насчет содранной кожи, — и, не дожидаясь новых вопросов, она решительно распахнула блайзер.

— Ты хочешь начать прямо сейчас?

— Конечно, чего уж медлить.

Он рассмеялся.

— Знаешь, я никак не прийду в себя. Все это так неожиданно Улыбнувшись в ответ, она стала медленно расстегивать блузку. Лицо ее стало серьезным и чуть покраснело.

— Да, если хочешь, — встрепенулся он, — там в углу есть ширма. Можешь раздеться за ней.

Она было заколебалась, но потом решительно тряхнула головой.

— Зачем?

Он пожал плечами — как хочешь. Меж тем она уже вытянула из-под юбки нижнюю часть блузки и расстегивала последние пуговицы. Справившись с ними, откинула блузку на плечи и, не расстегнув манжет, быстро вытянула из нее руки. Он увидел кружевной, с прозрачными чашечками лифчик, сквозь который проглядывали два крупных темно-фиолетовых соска. Бросив блузку поверх блайзера на стул, она быстро сняла лифчик. Груди у нее были тяжеловатые, но отличной формы. Высвободившись из плена, они покачивались мерно и величаво, словно два спелых плода на ветке.

Когда он наконец оторвал взгляд от этих соблазнительных округлостей, его гостья скинула уже туфельки и расстегнула молнию юбки. Теперь она стягивала ее с себя, постепенно обнажая сначала пышные округлые бедра, а затем — затянутые в черные колготы прелестные ножки. Юбка мягко легла поверх вороха прочей одежды, а через несколько секунд вслед за ней последовали и колготки. Не удержавшись, он стрельнул глазами по теперь уже ничем не прикрытым ножкам: стройные, красивые, с кожей ослепительной, сияющей белизны. Его взгляд медленно двигался по ним снизу вверх. Выше и выше. И вот она, последняя преграда: узкие кружевные трусики, в верхней части прозрачные. Сквозь тонкую ткань явственно виднелось большое черное пятно лона, а в том месте, где материал был сквозным, можно было различить даже отдельные сбившиеся в кучу, маслено поблескивающие волоски. Почувствовав, как его охватывает совсем не нужное сейчас волнение, он зажмурился.

Прошло несколько секунд. Наконец он вновь открыл глаза. Его гостья стояла на том же самом месте, в той же позе, но уже совершенно нагая. Ее ажурные трусики венчали собой кучу сброшенного белья. Странное дело, им овладело какое-то смущение. Он молча смотрел на выставленное напоказ прекрасное тело, не зная, как вести себя дальше. А тело было и впрямь прекрасно. Великолепный бюст, широкий белоснежный живот, мощный разворот бедер, буйное торжество линий и форм: оно было просто создано для кисти живописца, резца скульптора или пера поэта. Пауза становилась неловкой. Его гостья первой нарушила тишину.

— Ну как? — севшим голосом тихо спросила она.

— Что «ну как»? — не понял он.

— Это то, что тебе нужно?

Он скользнул взором по ее телу вверх. Лицо ее было покрыто бордовыми пятнами. От смущения? Но ведь она разделась с такой легкостью!

— Твое тело просто создано для того, чтобы его воспели.

Он подошел к своей очаровательной гостье. Опустив руки ей на плечи, он еще раз, теперь в упор, внимательно оглядел ее. Затем его ладони соскользнули с плеч и, двигаясь вниз, принялись профессионально ощупывать ее тело. Они впитывали в себя каждый изгиб, каждую линию, фиксируя их в памяти, как на фотопленке. Божественно неисповедимые в своей прелести упругие округлости грудей с дерзко устремленными ввысь крупными, прохладными на ощупь сосками; мягкие, грациозные изгибы спины, бедер, живота; две небольшие ямочки над пышными ягодицами; пикантная поперечная ложбинка между нижней частью живота и лобком: впадина, очень ярко и рельефно очерчивающая обе выпуклости и придающая им еще большее очарование — совершенный в своей емкости и красоте штрих Матушки-природы. Он работал увлеченно, как никогда. Незаметно летел час за часом, и лишь далеко за полночь он отложил инструменты в сторону. Он был счастлив, как мальчишка, и совершенно не ощущал усталости. Но она. Черт возьми, он даже забыл думать о ней, благо она несла свой «крест» молча, без жалоб и капризов, безоговорочно предоставив себя в полное его распоряжение. Лишь теперь он сообразил, чего ей это, наверное, стоило. Его охватило чувство огромной нежности к своей гостье.

Он ласково провел ладонью по ее руке от плеча до кисти. Рука была холодна, как мрамор.

— Да ты же ледяная!

Камин, которым отапливалась мастерская, давно прогорел, но ему, в одежде, да к тому же за работой, холодно не было, а о ней он опять же не подумал. Вот свинья!

— Ничего, согреюсь, — устало улыбнулась она.

— Что ж ты раньше молчала?

— Сначала не было холодно, а потом уж не хотелось тебя отрывать: у тебя был такой видї Он покачал головой, затем достал черную бутылку «Наполеона», налил ей рюмку.

— Выпей, согреешься.

Пока она, укутавшись в шерстяной плед, тянула маленькими глотками коньяк, он приготовил для нее в соседней комнате постель. Потом вновь вышел к своей гостье.

— Ехать домой уже поздно, оставайся у меня. Я постелил тебе там, — он махнул рукой в сторону открытой двери. — Впрочем, — добавил он, видя, что она молчит, — если хочешь, я могу отвезти тебя на машине.

— Не надо.