Сборник космических циклов. Книги 1-24

– Никто не знает, как отреагирует ваш измененный энерганом организм на действие блокиратора, а в том, что он отреагирует нестандартно, нет никаких сомнений. Вы вообще можете превратиться в ходячего зомби.

– Мне часто приходится рисковать. Особенно после того, как я перестал водить корабли.

– Какие корабли?

– Прежде чем стать помощником капитана, я был самым обыкновенным штурманом, но даже тогда никому не приходило в голову подвергать меня медицинским тестам, не испросив на то моего согласия.

Она вновь вспыхнула, словно девочка-студентка, которую уличили в списывании контрольной работы.

– Это был прямой приказ капитана. Я не могла не подчиниться.

– Сейчас у вас есть возможность исправить бестактность, допущенную по отношению ко мне.

Я подобрал наиболее мягкое слово, хотя, направляясь сюда, собирался сказать ей совсем другое.

– Мне необходимо разрешение капитана.

– Он вам его не даст.

– Но в таком случае…

– В таком случае вы дадите мне блокиратор, не спрашивая разрешения капитана. Вы же не спрашивали у меня разрешения, когда начинали свои тесты. Насколько мне известно, медиков за подобный поступок вообще лишают лицензии.

Это сильно смахивало на шантаж. Но у меня не было иного выхода. Я стоял перед ней, нагнувшись, упершись руками в ее стол, нависая над ней и стараясь не упустить ее взгляда. Я чувствовал, что ее сопротивление начинает слабеть, и это доставило мне странное удовлетворение, словно я одержал победу над ней совсем в другой области.

– Мне все равно придется доложить об этом капитану… – пролепетала она, стараясь отодвинуться от меня как можно дальше.

– Докладывайте. Как только я получу лекарство, никто уже не сможет его у меня отобрать. Можете даже сказать, что я угрожал вам и у вас не осталось иного выхода. После окончания этого рейса все это уже не будет иметь никакого значения.

– Итак, он добился своего, – проговорил Павловский, недовольно рассматривая Грантова, словно видел его впервые. На самом деле он знал его уже лет десять, но каждый раз, встречаясь с этим человеком, не переставал удивляться его проницательности и абсолютному отсутствию чувства такта. Кроме сиюминутной, наиболее важной задачи, выдернутой из вороха бесконечных проблем, для Грантова не существовало ничего, и Павловского это раздражало.

– Теперь у него есть блокиратор. Хотел бы я знать, зачем он ему понадобился? Скорее всего, вовсе не для того, для чего предназначается это психотропное средство, рассчитанное на приглушение эмоций обычных людей.

– Он нужен ему для того, чтобы в критический момент иметь гарантированную защиту от внешнего воздействия на его психику.

– Вашими бы устами… Но допустим, что это так. Вам не кажется, что уже сейчас он становится неуправляем и позволяет себе нарушать любые правила?

– В его поступке есть один положительный момент, которого вы не заметили.

– Какой же?

– Он намерен согласиться на наше предложение.

До выхода из оверсайда в районе Багровой оставалось два дня, когда я вновь решился встретиться с Ладрой. На этот раз делового предлога для встречи у меня не нашлось, и я просто позвонил ей по корабельному интеркому в конце рабочего дня.

– Да, слушаю… – Даже электроника не смогла исказить ее голос, и я почувствовал, как сердце забилось быстрее, а все нужные, приготовленные заранее слова куда-то исчезли. В конце концов я пробормотал первую банальность, которая пришла в голову.

– Вы не могли бы со мной сегодня поужинать? – Она не включила изображение на своем интеркоме и в отличие от меня не помнила моего голоса.

– Кто это?

– Крайнов.

– Я вас ненавижу, Крайнов! – Интерком отключился, и я еще долго беспомощно вертел в руках шарик связного устройства. У нее были для такой реакции все основания, но времени больше не оставалось, я и так откладывал нашу встречу до самого последнего момента. Сейчас я наконец спросил себя, почему я так бездарно растранжирил долгие дни перелета, почему не попытался встретиться с ней раньше?

Ответ был слишком прост. Я боялся, боялся отказа, того самого, который только что услышал. Моя пресловутая мужская гордость была уязвлена. Но дело заключалось не только в этом – сейчас я нуждался в ее помощи гораздо сильнее, чем раньше, и понял это лишь вчера, когда Грантов наконец соизволил познакомить меня с деталями предстоящей операции на Багровой. Он тянул с этим до последнего из соображений секретности, полагая, очевидно, что чем позже эта информация станет для меня доступна, тем больше шансов сохранить ее в тайне от наших врагов. Но в этом он ошибался.