Сборник летописей. Том I

Этим свойством [приобретенным браком] с обеих сторон укрепились нити [взаимной] поддержки. Пробыв в тех пределах ограниченное количество дней, [султан] отправился дорогой на Исфахан. В местности, которую называли Тахт-и Сурх, поблизости от границы Исфахана, к султану прибыл с угощением [нузл] и царственными подношениями атабек Ала-ад-доулэ, сын атабека Сама из Езда, который был внуком по дочери покойного Ала-ад-доулэ Гершасп ибн Али ибн Ферамурза, сына покойного Ала-ад-доулэ из рода Бувейха,[2504] и жил в богохранимом граде Мейбуд.[2505] Вследствие того, что тот был человеком старым, султан назвал его отцом, посадил рядом с собою и дал прозвище [лакаб] «ата-хан» [т.е. «отец-государь»]. Он дал ему тысячу тюркских гулямов, кои были готовыми услужить, ловкими наездниками и бахадурами, затем и сам с пятьюстами всадников большую часть времени пребывал неотлучно при султане. Султан назначил ему в управление округ и город Исфахан. При этом дворе [т.е. Хорезмшахов] он был весьма могущественным и в обращении к нему из султанского дивана писали так: «Палате высокой, отеческой, славнейшей, хаканской, почитаемой...». Атабеки Езда, которыми были брат его отца и брат его братьев, благодаря ему же, получили ту известность и тот почет, которым [они] пользовались. Его резиденцией был город [мадинэ] Мейбуд, и он пробыл в этом месте шестьдесят три года, а кроме того некоторое время был атабеком в Езде. Всего он прожил 84 года. В 624 г. х. [1226-1227 гг. н. э,] он принял мученическую кончину у ворот Исфахана, да помилует его Аллах!

Итак, султан прибыл в столичный город Исфахан и узнал, что его брат Гияс-ад-дин со всеми высшими начальниками войск находится в Рее; он налегке, с несколькими отборными всадниками, подняв по монгольскому обычаю белый бунчук [туг], внезапно напал на них. Гияс-ад-дин и часть эмиров войска, которые были трусами, рассеялись. Султан из сострадания послал [сказать] его матери: «В настоящее время, когда встала везде смута и враги одолевают со всех сторон, не время для распрь».

Гияс-ад-дин положился [на его слово] и явился к стопам брата со своими особо приближенными [хавасс]. Султан его обласкал и каждому из эмиров определил какую-нибудь степень, а сборщиков податей [‘амил] послал к отправлению своего дела, всем дал грамоты [маншур] и приказы; благодаря его присутствию у государства вновь |A 90б, S 235| появилась устойчивость. Секретарем [мунши] и управителем [мудаббир] его владения был Нур-ад-дин мунши. У него есть касыда о султане. Стих из этой поэмы [следующий]:

Стихи

«Приди, о, жизнь, ибо стал мир снова чарующим и цветущим,

Благодаря фарру[2506] величайшего государя, великого султана Джелал-ад-дина!».

В первых числах месяцев 621 г. х. [1224 г. н.э.] он [султан Джелал-ад-дин] направился в Шустер,[2507] чтобы там перезимовать. В передовом отряде он послал Илчи-Пехлевана с двумя тысячами всадников. В пути к нему явился Сулейман-шах[2508] и отдал султану свою сестру. Он пробыл месяц в городе Джунд-и Шапуре,[2509] бывшем некогда большим городом, теперь же [от его величия] больших следов не осталось. Эмиры и атабеки Лура явились к нему. Когда кони откормились, он направился в Багдад с мыслью о том, что Насир ли-диниллах, который был халифом, поможет отразить врагов. Он отправил посла с уведомлением о своем прибытии и о [своих] намерениях. Так как халиф [хорошо] помнил оскорбление, [нанесенное] его отцу и деду [Хорезмшахами], то он послал Куш-Тимура, принадлежавшего к числу его рабов, с двадцатью тысячами людей изгнать султана из своих владений, а в Ирбиль он выпустил [почтового] голубя с приказом Музаффар-ад-дину Кукбури[2510] тоже выступить с десятью тысячами конных и [совместно с Куш-Тимуром] уничтожить султана. Куш-Тимур, возгордившись многочисленностью своего [войска] и малочисленностью сил султана, выступил прежде обусловленного времени прибытия ирбильского войска. Когда султан приблизился, он послал Куш-Тимуру [следующее] сообщение: «Цель нашего спешного прибытия в эту сторону — [получение] приюта и убежища в тенистой сени халифа; причина этому та, что сильные враги вышли победителями и приобрели господство над [мусульманскими] странами и [населяющими их] рабами [Аллаха], силы же противостоять им нет ни у одного войска! Если я, благодаря благосклонному принятию [моей просьбы], получу от халифа некоторую помощь и смогу рассчитывать на его поддержку, то отражение захватчиков я беру на себя [букв. мое дело]!».