Сборник летописей. Том II

Као пин-чжан послал лазутчика к эмирам войска [передать]: «Я никакого преступления не совершил, между мной и эмиром Ахмедом была вражда, и мы злоумышляли друг против друга. Я бежал сюда из страха, если каан дарует мне жизнь, я предам город в [ваши][765] руки, а этот |A 179а, S 416| город — основа государства Манзи, если он будет взят, то вся область покорится». Гонца Као пин-чжана отослали в резиденцию каана, и он доложил положение дела. Каан его наградил, а для Као пин-чжана отослал охранную грамоту и меч. [Као пин-чжан] был этим обнадежен. Войска установили против крепости камнеметы и разрушили башню. Као пин-чжан сделал изнутри [в стене] отверстие и ушел. Когда государь Манзи узнал о разрушении башен и об измене Као пин-чжана, он оставил крепость и с большим числом людей ушел на другой берег реки. А когда Баян на этом берегу [реки] взял крепость и учинил грабежи и убийства, он [государь] бежал с войском также и с другого берега и не смог нигде остановиться, чтобы померяться силами с войском каана. И [таким образом] вся область Манзи покорилась и была завоевана. А Као пин-чжан присоединился к войску каана. Когда он прибыл к его высочайшей особе, то был отличен разными наградами и назначен по-прежнему на должность пин-чжана и стал соучастником [в управлении] эмира Ахмеда.

Эмир Ахмед с честью исполнял обязанности везира около двадцати пяти лет. Као пин-чжан после случая еще девять лет участвовал вместе с ним в управлении и по [своему] обычаю враждовал и завидовал. Спустя девять лет он вторично стал злоумышлять против эмира Ахмеда.

Случилось так, что один китаец выдавал себя за обладателя божественных свойств и непогрешимости и в ставках прославил себя [своими] подвигами и благочестием. Однажды он притворился больным и послал к эмирам нескольких [своих] муридов [передать]: «Я умру, а через сорок дней оживу». [И вот] пришли и сказали, [что] он умер. [Тогда эмиры] послали людей расследовать. Он лежал в доме как мертвец, а его дети плакали и рыдали. Подумали, что он действительно умер. Через сорок дней он вышел и распустил слух, что он ожил. К нему собралось много китайцев, и дела его стали блестящи. Као пин-чжан и чины дивана Дайду устроили с ним совет, как устранить эмира Ахмеда. Так как тот был очень осторожен и бдителен и при нем постоянно находились телохранители, а помещение, где он спал, не было определенным, то они решили послать десять тысяч[766] человек в ущелье, известное под названием Чемчиал, в четырех фарсангах от Дайду, чтобы подстеречь его, и чтобы тысяча человек пошли и распустили слух, что едет Джим-Ким. [Тогда эмир Ахмед] выйдет ему навстречу, и его убьют.

Као пин-чжан сел в паланкин. А обычай государей там таков, что они иногда садятся в паланкин, а ночью едут большей частью [именно] таким способом.

Из того ущелья посылали одного за другим гонцом и торкочиев[767] [с сообщением], что едет Джим-Ким. А Ахмед его боялся. Всех, кого он [Ахмед] высылал вперед, убивали. Ночной порой они прибыли с факелами и свечами, как это принято у государей. Когда они приблизились ко дворцу, эмир Ахмед вышел, чтобы поднести чашу, его схватили и убили. А эмир Туркан, который был у него нукером, принял меры предосторожности и, догадавшись о том, что дело неладно, стоял поодаль с нукерами, он взял стрелу и пустил ее в Као пин-чжана, [сидевшего] в паланкине, и убил его. Китайцы разбежались, а эмир Туркан засел во дворце. В ту ночь было большое смятение и много убийств. Китайцы разбрелись по закоулкам за городом. Когда об этом происшествии доложили каану, он отправил эмира Пулад-аку и Хантун-нойона перебить всех воинов китайцев,[768] поднявших бунт. Он приказал, чтобы выдали четыре тысячи балышей на расходы по погребению эмира Ахмеда, и послал вельмож и эмиров похоронить его со всеми почестями.