Сборник мыслей о жизни и всякой-всякой всячине

Владимир Задорожный Сборник мыслей о жизни и всякой-всякой всячине

Предисловие или часть, которую никто не читает и не понимает зачем она нужна.

Читатель! Сейчас ты имеешь честь читать мой первый, самый личный сборник. Поэзия — прекрасный инструмент для расслабления и понимания. Запомни! Это моё мнение, может мнение твоё иное, я не буду осуждать того, кто это читает, ведь ТЫ отныне имеешь возможность погрузиться в мысли подростка, начавшего писать лишь для того, чтобы расслабить себя, а может и для понимания всего вокруг. Может мои стихи изменят что-то в тебе, юный, или не очень юный, читатель. Расслабься и попробуй вникнуть в суть моих мыслей. Может ты почерпнёшь что-то для себя. Приятного чтения!

С уважением, Владимир

Учителям.

Когда же вы — герои света,

Учить начнёте нас любить?

Любить не бога, не зарницу,

А свет ученья нам пролить.

Вы нам всем дали базис и основы,

Вы были нам всем как родня,

Пока не стали брать от дома,

Всё то, к чему душа близка.

Вы стали алчны, но не лживы,

В душе горит домашний свет,

Но главы стали словно свечи,

Неся холодный, блеклый свет!

Так встаньте, в руки факел Знанья

Взяв, смелей ведите нас вперёд!

Зажгите свет в главах учёных,

Пока он не погаснет вновь.

Размышления о сути души в ночь 18 января.

Душа. Как много в этом слове!

И это мы, и это мир,

Что нас окутал от рожденья,

И наши сны, и мысли наши.

Но может ли душа гореть?

И может ли её взять смерть,

В свои холодные объятья?

Иль может смерть ей не страшна?

Одно могу сказать я точно,

Что нет в душе моей покоя,

Из-за того, что я спокоен.

Хотя, когда же жил тот «я»?

Ведь я был некогда другим,

Таким наивным и смешным,

Таким доверчивым, но к счастью,

Я стал осознавать себя.

Да, всё ещё мы схожи в чём-то,

Быть может, «я» был лучше часто,

Но вот теперь душе всё ясно,

То, что не смерть душе страшна.

И вы не верьте всем тем людям,

Что говорят: «Душа мертва!».

Герой молчит, боясь огласки,

Хотя в душе горит пожар.

Наш странный серый мир.

Томимый злобой каждый день,

Наш мир весь полон злых людей,

Из нас всех добр только тот,

Что за собой ведёт народ.

И полон злобы только тот,

Чья жизнь страшней, чем страшный сон,

Кошмары снятся по ночам,

И в жизнь кошмар приносит сам.

Но повинен ли он сам?

Что он родился бедным псом,

Избитым камнем за двором,

И изгнан был из дома он.

И нет смиренья, нет побед,

Они идут сквозь сотни бед,

Теряя только свой язык,

Что был распят толпою.

А кто же добр? Тот, кто прав?

Не уж-то всякий странный гад,

Даёт нам правды сто карат?

Причём не истины, а правды.

Ведь правда всякому своя,

И любопытная толпа,

На поиск истин шлёт людей

И ожидает лишь вестей.

И кто же добрый? Кто же злой?

Кто жертва

Знай — правда всякому своя,

Жизнь может вектор свой менять.

Сказка-быль о поэте и его гении,

Или

Рукопись.

Рукопись, чистейший лист, пергамент,

Как много творчества, признаний,

Ложились на листы как пух,

А наш поэт всё ждёт экзамен,

Экзамен публики, признанья,

О том, что мастер слова он.

И вот, написанный шедевр,

Написанный душою, не рукою,

Несёт он к публике, мишени,

Свою духовную стрелу,

Своё златое озаренье,

Свою душевную среду.

Однако разочарованье ждёт,

Оно как смерть, неявно и нежданно,

Наследия, однако, не оставит,

И имя мастера, шедевр,

Погибнет так же, как и он,

При свете свеч, при шуме тьмы.

И вот удар для мастера велик,

Его творенье было всеми бито,

Оно погибло, не родившись в свет,

Оно покинуто людьми вовек,

И имя мастера забыто,

Во мраке свеч огонь горит.

И вот, разгневанный на мир,

Прокляв всё то, что он считал виновным,

Его хватила ярость страха,

И вот от страха быть забытым,

Он стал крушить свою квартиру,

И вот в камин он бросил книгу…

Эпилог

Прошло два века,

Дом заброшен,

Покинул свет давно уж дед,

Спаливший свой родимый дом,

Где пепел рукописи с домом

Развеял ветер на тот свет.

Лицо.

Поэт, творец, создатель, мастер,

Реалий молот свой держа,

Создать намерен был лишь чудо,

Других душа не зрела целей!

Поэт ковал свой гений в кузне,

Белый цвет вдруг стал как дым,

В горниле пламя он раздул,

Чёрным лист там стал от дум!

Когда закалки час настал,

Он в хладные умы толпы вложил

Свой гений, час настал.

И вот в восторге весь народ.

Творца несёт толпа, он в славе,

Омывшей с головы до пят,

И вот с восторга он слезами,

Погиб, творенье лишь создав.

И вот стоит его лицо,

На площади оно одно,

Герой как личность был забыт,

И помнят только гений — миг.

Так кем же был творец? Не знаю.

Его запомнил мир в лицо.

И лишь лицо его все знают,

На солнце медь блестит назло.

И вот додуман был сюжет,

Об авторе все знают лживо,

И только мёртвый человек

Вдруг вспомнит кем был тот поэт.

Цикл.

В какой-то миг я взял все мысли,

Их бумаге я предал,

И вижу, что без цели в жизни,

Без надежд я лист, в смятеньи.

Как важно цель иметь, по сути,

Идти к ней нужно всем теперь,

Но нам всем, каждому, убудет,

Вдруг если цель достичь в момент.

И вот, наш славный мир в конец

Теряет вдруг себя, конец!

И цель нам нужно ставить, как итог, чтоб,

Душ наших вдруг поток не слёг.

Тоска.

Пустой вагон идёт вдоль улиц,