Сборник "Низший" [7 книг]

— Не все так просто, Оди! Не все так сука просто! Слушай! Дальше кубики бросаются снова — ведь ежегодный проект надо возводить! Вот определено следующее существо — и Коннор едет доставать нужное мясо. Неважно какое! Будь то предпоследний в мире тигр или особо редкая громадная ящерица — он достанет! Если это будет эскимосская восьмидесятилетняя старуха — он достанет! Коннор достанет все! У него на это неограниченный бюджет и связи по всему миру. Смекаешь?

— Весь год он доставляет выбранных жребием существ хозяину, тот срезает с них мясо для хижины и немедленно зажарки, наблюдает за агонией и снова бросает кубики.

— В точку.

— А что потом?

— А потом новогодний сокровенный ужин. Собранная хижина достается из морозилки — идеальная до мельчаших деталей вплоть до дров у стенки. Дров из мяса десятилетнего европейского мальчика или там зрелой бронзовокожей жительницы каких-нибудь островов…. Хижина ставится в духовку, умело запекается. А затем сжирается чавкающим хозяином, запивающим свой ужин дорогой водкой безбожно разведенной дешевой сладкой газировкой. И не спрашиваю почему такой напиток — не знаю. Ну как тебе история?

— Так себе.

— Ожидал такого ответа. Вот тебе главное продолжение — тот богатый ублюдок творящий подобное, в том прошлом был Высшим. Настоящим высшим. Политиком из верхнего эшелона. Тысячи важных связей, знакомства со всеми, рычаги власти в окровавленных руках. Вся его семья издавна была такой. Никто почтальоном не работал. Все правили.

— И?

— Когда Коннор очнулся уже здесь — добросом — и позже начал восстанавливать память, он вспомнил кое-что. Его отец, его дед — все они служили тому роду. И все они делали одно и то же для отца и деда нынешнего хозяина.

— Мясная хижина?

— Да. Но и это не главное. Главное в другом — однажды Коннор очутился в городе Кронграде. И там он увидел плакат с изображением щедрого высшего эльфа — седовласого, величественного, красивого, богато одетого и восседающего в золотом кресле. Ты уже понял кто был тем эльфом?

— Хозяин Коннора?

— Да. Коннор не мог ошибиться. А за плечом того хмыря — еще один эльф. Похожий на первого как внук походит на дедушку. Так-то вот, герой Оди. Ты говоришь — последствия! Ты говоришь — жопа мира! Ты говоришь — ложь! Нет! Все что ты сказал — все дерьмо! Настоящая беда этого мира в том, что те, кто правил старым миром, топя его в грязи и крови — правят и здесь! Они просто сменили если не ветку, то дерево. И продолжают срать нам на головы, продолжают пожирать нас! И продолжают оставаться для нас недосягаемыми. Меня ты можешь бить, резать, уродовать, обвинять. Ой-ой-ой Лео Сквалыга обманул ушлепка Оди… это мелочь! А вот что ты сможешь сделать одному из тех, кого здесь с любовью и трепетом называют Высшими! Ничего! А он думаешь прекратил забавляться с мясной хижиной? Нет! Ему стало легче — ведь такие как он сделали суперфокус — стерли таким как мы память! Вот тебе моя поучительная история о вонючем далеком прошлом. Понравилось?

— Пойдет — задумчиво кивнул я — Ты заработал право сесть на стул и окунуть яйца в ведерко со льдом. У тебя есть ведерко со льдом?

— Пока так перебьюсь. Но я еще не закончил. Еще есть бонус.

— Ко второй истории?

— Ага.

— Ну давай.

— Хозяин после новогоднего обжорства и водки любил поболтать с верным слугой. Да и Коннор сам был из наблюдательных. И жили они с тем родом целые столетия. В общем знали всякое сокровенное о господском роде. Так вот — там все такие были! Все! Весь род! Да и вообще весь их род отличался вечной проблемой с рождаемостью. Вернее, детишки рождаться рождались, но выживали редко. Род почти вымер и его спасли только достижения современной медицины. Сдвиги в психике у всех начинались рано. Но еще более-менее контролировались в юных годах. А вот потом… потом началась мясная хижина… И была еще одна особенность — все они без исключения загонялись на насекомых.

— Жрали их?

— Нет. Просто загонялись. У каждого были аквариумы с муравьями, всякие там ульи, жучиные фермы. И все они мечтали загнать насекомых себе под кожу. И даже пытались это сделать. Вроде как муравьев пихали себе в разрезы кожи, жуков, гусениц.

— Охренеть.

— Да. Охренеть. Они мечтали, чтобы под их кожей ползали насекомые. Семейные доктора уже не удивлялись, вытаскивая из наследничков всякое живое или подохшее гнилое дерьмо с кучей ножек. Это прекращалось только в зрелые годы — с началом мясных проектов.

— Круто.

— Еще не круто. Погоди. К сорока или сорока пяти годам начинались слеты с катушек. Причем основательные — уже без возврата к нормальной жизни. Становились буйными маньяками. Таких запирали в родовом гнезде. Первыми слетали с рельсов относительной нормальности женщины. Мужики обычно держались до шестидесяти. Иногда чуть дольше. Такая вот тебе веселая история, гоблин.

— Говорю же — интересно. Можешь сядь на стул.