Сборник новелл ""

– Успокойтесь, – возразил ему психиатр. – Названия всех учреждений и контор, размещающихся в нашем здании, значатся в вестибюле на доске-указателе. Они, вне всякого сомнения, подсознательно отложились у вас в памяти, которая и подлаживает их к вашему сну.

– А после этого, – сказал молодой человек, – я стал большей частью смотреть вниз. Взгляну в окно, мимо которого пролетаю, и снова опускаю глаза. К тому времени черная галечная россыпь сильно побелела. Да скоро и видно сделалось, что это шляпы и лица. Два такси свернули навстречу друг другу и сшиблись. Смутный уличный гул перекрылся женским визгом. Мне он был очень понятен. Я падал полулежа и уже предчувствовал боль в тех частях тела, которые первыми ударятся оземь. Тогда я повернулся ничком – вот так, – но это было жутко. Повернулся ногами вниз – но тогда заболели ноги. Я решил упасть на голову, чтобы не мучиться, но как-то мне это тоже не понравилось. Я вертелся и корчился – вот так.

– Успокойтесь, пожалуйста, – сказал психиатр. – Нет никакой надобности это демонстрировать.

– Виноват, – сказал молодой человек. – Такая у Мейзи заразительная привычка.

– Садитесь, – сказал психиатр, – и продолжайте.

– Прошлая ночь, – обреченно сказал молодой человек, – была тридцать восьмая.

– Стало быть, – заметил психиатр, – вы должны были долететь досюда, потому что моя приемная – в бельэтаже.

– Я и долетел! – воскликнул молодой человек. – Я проносился за этим самым окном с дикой скоростью.

И на лету заглянул в окно. Доктор, я увидел вас! Так же ясно, как вижу теперь!

– Мистер Ротифер, – отозвался эскулап, скромно улыбаясь, – я часто фигурирую в сновидениях своих пациентов.

– Но я тогда еще не был вашим пациентом, – возразил молодой человек. – Я даже не знал о вашем существовании. Я узнал о нем только сегодня утром, когда пришел посмотреть, кто занимает это помещение. О доктор, как я обрадовался, что вы не импресарио!

– А почему это вас обрадовало? – добродушно сцросил медик.

– Потому что вы были не один. То есть у меня во сне. С вами была молодая женщина. Молодая женщина с дивными золотистыми волосами. Она сидела у вас на коленях, доктор, и обнимала вас за шею. Я решил, что на этом этаже еще один импресарио. А потом подумал: «Какие дивные золотистые волосы. Совсем как у моей Мейзи». И тут вы оба повернулись к окну. Это была она! Мейзи! Моя Мейзи!

Психиатр от души расхохотался. – Милостивый государь, – сказал он, – на этот счет вы можете быть совершенно спокойны.

– Вроде бы и так, – сказал молодой человек, – но сегодня утром, на работе, я ощутил нестерпимое любопытство, почти непреодолимый позыв прыгнуть из окна и посмотреть, что я увижу.

– Вам пришлось бы, к стыду своему, убедиться, – сказал психиатр, – что ваш опрометчивый поступок лишен каких бы то ни было оснований. Ваша невеста не является моей пациенткой и, значит, не могла быть под влиянием того безвреднейшего психического аффекта, в силу которого чувственные эксцессы субъекта излечения переключаются на лечащего врача. К тому же у нас существует профессиональная этика, и ничего такого и тому подобного в кабинетах не происходит. Нет, милостивый государь, все, что вы описали – сравнительно неосложненное состояние, навязчивое сновидение, невротическое побуждение, – все это со временем вполне излечимо. Три-четыре сеанса в неделю – и буквально за несколько лет вы пойдете на поправку.

– Помилуйте, доктор, – воскликнул в отчаянии молодой человек, – ведь я же вот-вот ударюсь оземь!

– Но всего лишь во сне, – увещевал его психиатр. – Запомните это накрепко и заметьте в особенности, как высоко вы при этом подскочите. А пока что возвращайтесь на службу, продолжайте работать и тревожьтесь как можно, меньше.

– Попробую, – сказал молодой человек. – Но ей-богу, вы поразительно похожи на себя, каким я вас видел во сне, – вот и галстук у вас заколот такой самой жемчужной булавкой.

– Эта булавка, – сказал психиатр с улыбкой и прощальным поклоном, – получена в подарок от одной весьма небезызвестной дамы, которой все время снилось, что она падает.

С этими словами он прикрыл дверь за посетителем, и тот удалился, упрямо и угрюмо покачивая головой. А хозяин кабинета сел за свой стол и сложил кончики пальцев, как это всегда делают психиатры при оценке стоимости нового пациента.

Его подсчеты прервала секретарша, чья голова показалась в дверях.

– К вам мисс Мимлинг, – оповестила она. – Ей назначено на два тридцать.

– Пусть войдет, – разрешил психиатр и поднялся навстречу новоприбывшей молодой женщине, похожей на встрепанную мышь, которой на голову выплеснули ведро перекиси водорода. Она была в чрезвычайном волнении.

– Ой, доктор, – сказала она, – ну я просто не могла вам не позвонить, потому что, когда ваша фамилия оказалась в телефонной книге, я, конечно, сразу поняла, что это вы. Я видела вашу фамилию на дверной табличке! Во сне видела, доктор! Во сне!

– Давайте-ка мы это спокойненько обсудим, – предложил целитель душ, пытаясь усадить ее в глубокое кресло. Однако ей там не сиделось, и она примостилась на краешке стола.