Читаем Сборник поэзии «Моя Элен» полностью

И небо растаяло в алом.

В глухой темноте, далёкий фонарь,

Свет льёт, приглушённый и слабый.


Белёсый туман, сразу после дождя,

Спускается тонкой завесой.

Я больше не жду, когда позвонишь,

Мой голос задорен и весел.


Не жди же и ты, лета не упускай,

Хватай череду ощущений,

Июль на исходе, забрезжит печаль,

В листах увядшей спиреи.


Дождями прольётся златая пора,

Оставив в днях летних усладу.

Не жди же меня, встречу не назначай

И в мыслях ты больше не рядом.




Летнийсадутопаетвзолоте,

Мягкий багрянец растоплен в алом,

В ярком зареве увядания,

Изящно томление плотских желаний.


Осень искусна, нарядна и празднична,

Мокрые дни отступили на редкость,

В солнечном свете скульптур очертания,

Живостью пышут, накинув беспечность.


Веришь, тепло мне, без гнета отчаяния,

Чувствую в вечном надежд ликование,

Город живет, в сотканном ожидании,

В дивном оркестре осенних звучаний.





Светрампыманитяркимсветом,

Сквозь тьму отчетливее шаг.

Все наяву, убрали занавес,

Мелодия гремит в ушах.


Аплодисменты, смех, ужимки,

Смолкает гулкий бельэтаж.

Плавится грим под жаром плоти,

Бесцеремонный громкий «Ах!»


Опять влюбляется Ромео,

Джульетта нежности полна,

Шекспир в трагедии любовной

Позволил миг испить до дна.


Искрится свет, бледны артисты,

Энергия, сплетение душ.

Парят пылинки и мерцает

Свет ауры, хохочет Пруст.


На поиск временной утраты,

Все соберутся в прежний час.

Краснеет мрак, бежит со сцены

И новый зритель скажет: «Ах!»





Мимолетнаясценалюбви,

Взгляд и трепет колышет дыхание,

Я к тебе с чистым сердцем пришла,

Проявила свое воспитание.


Нет, не смею признаться тебе,

Что волнуюсь, робею при встрече,

Мой мужчина, желанней вдвойне,

В этот томный, распущенный вечер.


Все беседы опять не о том,

Тяжело говорить о прекрасном,

Взгляд застыл, потемнело в глазах,

Расстегнуть бы и выбросить платье.


Сколько тем и вопросов с тобой

Обсуждали в холодном пространстве,

Да, я рада с тобой говорить,

Только пульс разогнался в запястье.





Летоспускаетрукава,

И медленно листву роняют,

В саду еще цветущие кусты…

Туманным ранним утром

Зреют, под настилом,

Укрытые зеленые плоды.


Вдыхаю лето, ощущаю осень,

Любимую янтарную пору.

В полете листьев на поребрик,

Край платья музы,

ускользающий ловлю!

Редеют люди на дорогах

И прячут лица под зонты.


Укутаю и я под палантином

Свои манящие искусные мечты.

Мне не хватало этих дивных красок

Всей атмосферности, томлении времен.

Ликуя, осень новую впускаю,

Без мыслей о печальном и былом.





Тыодинокичертвозьмисуров,

Скажи, что же тебе я сделала?

Внимание дарила и любовь,

Ругала, глядя в черные глаза,

За немоту и недоверие.


Что ты мне сделал…

Хочешь я скажу.

Порвал струну душевной ласки,

Рассыпал бусины любви,

И жаждал от меня все время встряски.


Скажи глядя в мои глаза, ну разве я тебе,

Должна была вверять любви признания,

Стихи в полуночи писать,

И утолять все травмы детского сознания.


Нет милый, знай же, больше не твоя

И другом быть давно не в силах.

Манипуляции внедряешь вновь,

Хвалю себя за искренность,

осознанность и нерушимость.





Тысноварядом,

мойлюбимыйгород,

Все тот же пасмурный на вид.

Нева шумит под грозный рокот,

По швам трещит мокрый гранит.


Ты помнишь, я тебе писала,

Рождая новые стихи!

Давно ту музу проводила,

Забыв про прежние пути.


Но ты смог вырвать мои мысли!

Вернуть к себе, зажить в любви.

Ах, Петербург, шальной мальчишка,

Отважный страж моей мечты!





Взглядвпивалсясусердиемвглубь,

Пульс сбивался и дрожь пробегала.

Он не знал, так ломает любовь,

Он не знал, а она точно знала.


Не решался дотронуться, врал,

И себе, и другим понапрасну.

Трусость с редким цинизмом мешал,

Чтобы блага умножить с пристрастием.


Все кичился, жалел лишь себя,

Признавался-эмоции сладки!

Доводил и в пустыне огонь,

Разгорался смертельно опасно.


Всюду видел ошибки мои,

Даже если меня обижали.

Ну к чему мне прислали его,

Если он лишь умножил печали.





Кустспиреирозовымбукетом,

Распустился прямо у стола.

Здесь в саду под яблоней душистой,

Дух природы, благость, чистота.


Пар из кружки травяного чая,

Хала, разделённая на всех.

Мне природы дико не хватало,

Свежий воздух, яркий детский смех.


Пёс накручивает свой короткий хвостик,

Радостный улёгся на траве.

Я вкушаю соки мироздания,

Бережно складирую в душе.


Лето красное, прельщает дуновением,

Легким шлейфом распустившихся цветов.

Не в жаре его очарование,

А в корзинке собранных грибов.


Вся теплица полна изобилием,

Я возможно старше становлюсь…

Осень я люблю своим томлением,

Летом же, как будто вновь очнусь.


Редки письма в рифму на бумаге,

Больше прозы, просто жизни в днях.

Наслаждаюсь свежестью природы,

Предвкушая, осень на губах.






Вполночнойтишинехочуприжатьсяближе,

Нет силы больше ждать, когда же ты войдешь…

Заведомо и впредь мы станем нелюдимы,

Защелкнем семь замков на счастье и любовь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аляска – Крым: сделка века
Аляска – Крым: сделка века

После поражения в Крымской войне Россия встала перед необходимостью строительства железных дорог, возрождения военного флота на Черном море… Продажа Аляски, запуск металлургического завода «Новороссийского общества каменноугольного, железного и рельсового производства» должны были ускорить восстановление страны.Однако не все державы могут смириться с такой перспективой, которая гарантирует процветание России. На строительстве железных дорог в Ростов и Севастополь, при первой плавке под руководством Джона Хьюза начинают происходить странные дела. Расследовать череду непонятных событий поручено адъютанту Великого князя Константина Николаевича Романова капитану второго ранга Лузгину.

Сергей Валентинович Богачев

Исторические приключения / Историческая литература / Документальное
На торный путь
На торный путь

По Прутскому миру Россия потеряла свои завоевания на юге, и царь Пётр, после победы над Швецией, начал готовить новую войну с турками, но не успел. При его преемниках всё пошло прахом, дело дошло до того, что знать в лице восьми «верховников» надумала, ограничив власть царя «кондициями», править самостоятельно. Государыня Анна Иоанновна, опираясь на поддержку гвардии, разорвала «кондиции», став самодержавной императрицей, и решила идти путём, указанным Петром Великим. А в Европе неспокойно: идёт борьба за польский престол, шведы ведут тайную переписку с турецким султаном, чьи войска постоянно угрожают русским землям, да и союзники у России весьма ненадёжные…Новый роман признанного мастера исторической и остросюжетной прозы.

Николай Николаевич Дмитриев

Исторические приключения / Историческая литература / Документальное
Филэллин
Филэллин

Леонид Юзефович – писатель, историк, автор документальных романов-биографий – "Самодержец пустыни" о загадочном бароне Унгерне и "Зимняя дорога" (премии "Большая книга" и "Национальный бестселлер") о последнем романтике Белого движения генерале Анатолии Пепеляеве, авантюрного романа о девяностых "Журавли и карлики", в основу которого лег известный еще по "Илиаде" Гомера миф о вечной войне журавлей и пигмеев-карликов (премия "Большая книга"), романа-воспоминания "Казароза" и сборника рассказов "Маяк на Хийумаа"."Филэллин – «любящий греков». В 20-х годах XIX века так стали называть тех, кто сочувствовал борьбе греческих повстанцев с Османской империей или принимал в ней непосредственное участие. Филэллином, как отправившийся в Грецию и умерший там Байрон, считает себя главный герой романа, отставной штабс-капитан Григорий Мосцепанов. Это персонаж вымышленный. В отличие от моих документальных книг, здесь я дал волю воображению, но свои узоры расшивал по канве подлинных событий. Действие завязывается в Нижнетагильских заводах, продолжается в Екатеринбурге, Перми, Царском Селе, Таганроге, из России переносится в Навплион и Александрию, и завершается в Афинах, на Акрополе. Среди центральных героев романа – Александр I, баронесса-мистик Юлия Криднер, египетский полководец Ибрагим-паша, другие реальные фигуры, однако моя роль не сводилась к выбору цветов при их раскрашивании. Реконструкция прошлого не была моей целью. «Филэллин» – скорее вариации на исторические темы, чем традиционный исторический роман". Леонид Юзефович

Леонид Абрамович Юзефович

Современная русская и зарубежная проза / Историческая литература / Документальное