Сборник произведений

В центре небольшого амфитеатра, усеянного сидящими фигурами в монашеских рясах, стоял металлический столб с цепями. Торопливые молодые люди с выбритыми налысо головами подтаскивали к нему хворост.

— И куда мне конкретно садиться? — спросил Витя у официанта.

Тот вежливо взял его под локоть и прошептал:

— Вообще-то, вам не садиться. Вам встать. Вон туда, к столбику.

— В каком смысле? — переспросил Витя. Он испытал дискомфорт.

— К столбу. А мы цепями прикрутим. — так же вежливо продолжил официант.

Дискомфорт Гламурлеса перешел в глубокое разочарование.

— Постойте-ка… Это что, не клуб "Молот Ведьм"?

— Он самый.

— Тогда почему вы позволяете себе такое обращение с клиентами?

— А ты что, не знаешь, что такое "Молот Ведьм"?

— Книга для ведьм? — неуверенно предположил Витя. Ничего древнее Зюскинда он, признаться, не читал со школы.

Официант захохотал, показав в свете факелов отвратительно дешевые пломбы.

— Ну и темные же вы все. — отсмеявшись, сказал он и утер лицо рукой, второю крепко придерживая Витю. — "Молот ведьм" — это не ДЛЯ ведьм, это ПРО ведьм! А написана она как руководство для нас.

— Это для кого это — для нас?! — пискнул Гламурлес, чувствуя, как его волокут к столбу и стягивают цепями.

— Для Святой Инквизиции. — объяснил появившийся рядом с официантом бородатый мужчина с библией в руках. — Я здесь, чтобы призвать тебя, дитя, к покаянию. Но ты ведь, вероятно, давно продал душу дьяволу?

— Не так уж и давно… — пробормотал Витя. — Эй! Постойте! Так мы не договаривались! Мне ведь обещали, что тут будет гламурненько!

Священник и монах переглянулись. Монах достал дешевую, отвратительно дешевую зажигалку за 50 центов из оранжевой прозрачной пластмассы. А священник пояснил, глядя на Витю без особого сочувствия:

— Вообще-то будет скорее готичненько. Ваде ретрум!

Монах высек огонь. Гламурлес закричал.

Последнее и окончательное фэнтези

Пролог

Ваккуум вздулся пузырем и, беззвучно чпокнув, выпустил в реальное пространство космоса флагманский боевой бамбук рэгианцев. Вокруг на четыре октильона километров простерлась пустота. Здесь, за окраинной звездой Галактики Людей, издавна не появлялось никого, кроме многосуставчатых фотонных вагонеток Шша — звездных гастарбайтеров. Но сейчас и их не было видно.

Полукилометровый, слегка изогнутый и утолщенный на конце ствол боевого бамбука имел не менее ста метров в диаметре. Желто-серая кора, тверже алмаза и прочнее кротония, была испещрена иллюминаторными щелями. Залитые живым витражным стеклом, они светились и ежеминутно меняли рисунок. Окутанные голубым свечением корни медленно шевелились, перестраиваясь для новой конфигурации.

В носовой (или, в восприятии рэгианцев, «верхней» части бамбука, в капитанском дупле, кормчий пятого класса Шэн поднялся со своего живого ложа. Псевдокорешки, соединявшие разум Шэна с Сердцевиной бамбука, послушно выскользнули из биопорта в его темени, свернувшись в своих гнездах тремя желтыми змейками.

Шэн повернулся и увидел принцессу Заиру, встающую с капитанского ложа и поправляющую каскад своих медовых волос. Наследница Великого Дуба, Верхняя Отпрысковица, Берилловый Желудь — носительница всех этих званий и поэтических эпитетов была хрупкой девушкой с осиной талией, крутыми белыми бедрами, длинными ногами в туфельках на шпильках и округлой высокой грудью шестого размера. Перед нырком она переоделась в фиолетовую полупрозрачную тунику, перехваченную на тонком поясе цепочкой радужного золота. Ей было не больше шестнадцати рэгианских лет, и ее зеленые глаза были прекрасны.

Четко, по-военному подняв правую ногу, Шэн произнес:

— Ваше высочество, нырок завершен. Мы находимся в условленном секторе.

— Вольно, — ответила Заира. Шэн опустил ногу. — Сколько энергии мы затратили?

— В пределах нормы. — Шэн покосился на датчик гумуса. — Но на обратном пути придется сесть на какой-нибудь скотоводческой планете. Или лучше птицеводческой…

Принцесса Заира засмеялась:

— Перестань такое гооворить, Шэн!

— Простите, Ваше Высочество. — смутился кормчий. — Сколько нам ждать?

— Они должны появиться через пять стандартных космоминут. Я отдохну.

И принцесса, снова опустившись на свое ложе, развела в стороны круглые молочно-белые колени. Шэн кинул благоговейного косяка — ему показалось, что там, среди мягчайших ветвей капитанского ложа, он увидел мельком неприкрытое ничем лоно Отпрысковицы — а также ее воспетый в тысячах поэм "берилловый желудь".

Через три стандартные космоминуты принцесса, не в силах больше бороться со сладкой истомой, достала хрустальное зеркало с ручкой из драгоценного зебробизонового рога и принялась нетерпеливо причесываться.

За округлым панорамным иллюминатором капитанского дупла полыхнула яркая вспышка.

— Это он! — в волнении воскликнула принцесса, прижимая тонкие, унизанные перстнями ладони к высокой груди — На минуту раньше срока!