Сборник работ. Двухтысячные

Помните генерала Голикова, который в 1937 году пытался арестовать Жукова? Теперь, 20 лет спустя, Хрущев назначает генерала Голикова начальником Главного политического управления СА и ВМФ и поручает ему наблюдение за опальным маршалом.

Перед роковым отпуском Хрущев узнал от сына про заговор и, как Сталин когда-то, вспомнил про могучего полководца.

С.П. Марков:

— Как-то прихожу к опальному маршалу домой, он сидит очень довольный: «Звонил Никита. Спросил: как дела?». «Ничего, — говорю, — сижу, глотаю пилюли». — «Мы к твоему вопросу вернемся. Меня тогда ввели в заблуждение. Сейчас улетаю в отпуск, вернусь — поговорим».

* * *

Сталинская опала — не совсем опала. Вождь не отлучил маршала от любимого дела.

Пленум хрущевского ЦК также поручил секретариату подобрать Жукову работу. «Идет слух о моем назначении на должность начальника Академии Генерального штаба, — сказал он Маркову. — Мне полагается адъютант. Вы пойдете снова ко мне?». — «Да, тем более в такое время».

Никакую работу маршалу не дали. Любая должность — публична, всякое его появление отбрасывало бы тень на вождей.

У него хотели отобрать дачу — не смогли: дача была пожалована в пожизненное пользование, о чем сохранилось решение старого Политбюро.

На партийный учет маршала поставили в парторганизацию завода «Память революции 1905 года».

Жуков и Брежнев

Эти два имени ставить рядом как-то неудобно. Те вожди были личностями, а этот — ни мысли, ни мощи. Но именно ему уступил неуступчивый могучий маршал.

Когда-то Сталин, зная, какие материалы, документы хранятся в кабинетном сейфе Жукова, позвонил ему: «Вы что, собираетесь писать историю? Не надо. Пусть этим делом занимаются историки, когда мы умрем».

В 1965 году парижское издательство «Опера-Мунди» изъявило желание выпустить книгу воспоминаний маршала. Георгий Константинович поставил условие: сначала книга должна быть опубликована у нас в стране.

У нас в стране поставили условие Жукову: нужно непременно отразить полководческий талант Брежнева.

Маршалу было 69 лет, жить оставалось немного. Он очень устал. И очень хотел написать книгу. Уступил, уступил… Написал, как перед военным сражением поехал на Малую Землю посоветоваться с полководцем Брежневым. Написал заведомую глупость. «Умные люди поймут…».

2001 г.

Главные

Мне любопытна непроницаемая жизнь на самых верхних ступенях, там, где вместо работы — деятельность, вместо заурядного общения — обмен мнениями, вместо друзей — единомышленники. Как доверяют они друг другу, если думают одно, говорят — другое, а делают — третье, и вся эта неверность мыслей, слов и дел — публичны. Как общаются они вне президиумов, слова — те же?

Как-то довелось отдыхать в престижном номенклатурном санатории «Ай-Даниль» в Крыму: времена начинали меняться и высокую партийно-государственную публику чуть-чуть разбавляли прочим людом. В финской бане чаевничали партаппаратчики, осторожно-доверительно вспоминали прошлое. Суть: кто знает больше тайн, кто был наиболее приближен. Мне, чужому, приспичило выйти — куда угодно, в бассейн, например. Я обратился к пожилому человеку, с крестьянским лицом, очень похожим на лицо артиста Лапикова, он казался проще других: «Можно одолжить у вас шлепанцы?». Он взглянул на меня и деловито ответил: «Нет возражений». И снова повторил резолюцию: «Нет возражений».

Странные одушевленные существительные появляются на свет и размножаются как все, а воспитываются и живут — в пробирках.

Им недоступны самые простые инстинкты.