Сборник работ. Двухтысячные

Его воспоминаниям о последних днях поэта тоже долго не верили.

— Там было столько правды, что лгать-то зачем?

Говорят, в некоторых азиатских странах беременная женщина нашептывает будущему ребенку, что ждет его на земле, и он сам, еще в утробе, решает — рождаться ему или нет.

— Если бы у вас был выбор?..

Моисеенко отвечает с грустной убежденностью.

— Родиться — надо. Как же отказаться от того, что отпускает тебе природа. Увидел жизнь.

* * *

Недавно я столкнулся в Белоруссии все с тем же — приговор, тюрьма, лагерь. Жертва — старик, дважды Герой.

На середине долгого обратного пути, когда до Минска оставалась еще добрая сотня, в сумерках на развилке мелькнул указатель «Осиповичи». Уже и поезд мой уходил скоро на Москву, и молодой водитель Володя Ковальков из «БелКП-ПРЕСС» спешил домой в Минск. Но помчались обратно, крюк — километров 80.

В вечерних Осиповичах мы больше часа колесили в поисках дома. Чем безуспешнее искали, тем тягостнее было чувство, что и самого Моисеенко, наверное, уже нет.

— Пока не найдем — не уедем, — сказал Володя.

В райисполкоме горел свет в единственном окне. Управделами Виктор Викторович Шильцев, как оказалось, немного знает Моисеенко.

— Из них двоих кто-то умер недавно. Телефон молчит.

Поехали втроем.

После долгих звонков за зверью послышалось шевеление. Дверь медленно открылась — Моисеенко, маленький, похудевший.

Узнал. Обрадовался.

Несчастье — да, было: умерла недавно Анна Афанасьевна, с которой прожил больше полувека. Теперь один. Ему 85 лет. Никуда не выходит, только изредка — в магазин. О делах в Америке знает лучше, чем о событиях на лестничной площадке.

— Сосед ваш недавно тоже умер — райвоенком, — говорит Шильцев. — Вышел на улицу и упал.

— Давыдов? Хороший был человек, со мной здоровался. А я, знаете, смерти не боюсь: уйду и от всего освобожусь.

Он все же немного догнал жизнь. Дочь Людмила закончила как раз Институт инженеров железнодорожного транспорта в Гомеле, в который он не посмел поступать. У другой дочери, Ларисы, — два высших образования: закончила Институт иностранных языков (преподаватель английского, французского) и педагогический (психолог). Сын Сергей приобрел аж три специальности: закончил тот же иняз в Минске, Академию внешней торговли в Москве и школу бизнеса при одном из университетов США.

Все при деле — инженер, директор гимназии, коммерсант.

По второму делу Юрия Илларионовича реабилитировали только в конце 1989 года. По закону ему должны были выплатить компенсацию — двухмесячную зарплату. Но поскольку забрали его юношей в 1935-м со второго курса института, то выдали старику в 1990-м две студенческие стипендии.

А накануне 50-летия Победы Моисеенко написал письмо Ельцину. Москва направила в Минск бумагу: те, кто работал в войну на оборонных предприятиях, имеют право на награду. И Моисеенко в 1995 году наградили юбилейной медалью «50 лет Победы».

Наград у него теперь стало две. Первая, перед тем, тоже медаль — «Ветеран труда». Но и после этого его никто не поздравлял 9 Мая.

Мы простились с Моисеенко затемно, и небо было усыпано звездами. Районный воздух был чистым и обновляющим — почти как деревенский. И казалось, будто жизнь еще поправима и виделись мы не в последний раз.

* * *

И в нынешний юбилей он остался один.

С опозданием, но я поздравил дорогого Юрия Илларионовича с Днем Победы. В России так тоже принято — с прошедшим днем.

Поживите, сколько сможете.

2000 г.

Звезды и Млечный путь

Десант

— Вот это, видите, фотография моего деда генерала Вавилова. А это — мама. В Первую мировую войну была сестрой милосердия, участвовала в Брусиловском прорыве, ее наградили Георгиевской медалью «За храбрость» 4-й степени. В гражданскую войну мама, дворянка, единственная из родственников пошла за красных. На войне познакомилась с отцом — запорожским казаком. Родился я, ваш покорный слуга Дмитрий Дмитриевич Вонлярский.

На стенах — фотографии и военные реликвии семьи.

Когда началась Великая Отечественная, Мария Михайловна была уже в возрасте. Она «омолодила» документы на три года и на второй день войны отправилась на фронт. На Соловьевской переправе ее ранило. Недолежав в подмосковном госпитале, отправилась в Баку, к сыну. Дима учился в высшем военно-морском училище.