Сборник рассказов

Дети мои — сын и дочь, имели в детстве совершенно разные характеры. Дочь — холерик. Вся в меня. Сын же, более спокойный, сангвиник — пошел в маму. Надо ли говорить, что благодаря нашим детям у нас в квартире побывали разные животные. Сначала рыбки, затем хомячки и крыса, вернее, крыс. Очень умное и ласковое животное, абсолютно белого цвета с длинным хвостом и почему-то с красноватыми глазами. Были волнистые попугайчики и даже один говорящий попугай зеленого цвета с мощным клювом. У нас он почему-то не заговорил. Все эти животные, после того, как ими наиграются мои дети, благополучно отдавались в зооуголки детских садов, а позднее — школы.

От своих детей я заразился любовью к животным. Сначала это были птицы. Купил на блошином рынке пару канареек со всеми атрибутами для содержания этих птиц. Продавец меня проинструктировал: «Поёт только кенарь и лишь тогда, если не видит самку». Пришлось покупать большую клетку чтобы вставлять картонную перегородку на время прослушивания «концертов» пернатого вокалиста. Купил нужную литературу и в соответствии с наукой, создал все необходимые условия для жизни птиц в квартире.

Мои «лимончики», так я их прозвал за цвет оперения, весело чирикали, но сколько я их не разлучал, кенарь петь и не думал. Кто-то из друзей посоветовал: «Запиши на магнитофон пение другого кенаря и дай прослушать своему». Я так и сделал. Не скажу, что сразу дело пошло на лад, но через некоторое время мой солист начал подражать маститому учителю и уже мало в чем уступал ему. Однажды я, если можно так выразиться, обалдел, услышав от него несколько тактов знакомого гитарного этюда на тремоло «Воспоминание об Альгамбре», который я ежедневно играл. Моему восхищению не было предела.

Но все окончилось довольно печально. Клетку я держал открытой и канарейки свободно вылетали и возвращались для еды. Собрались мы во время отпуска поехать в Крым в гости к моему брату. Отнес я канареек к бабушке Оле, родной тетке жены. Она была на пенсии и после моего инструктажа, пообещала ухаживать за птицами. Но всего не предусмотришь. У нее на полу лежал ворсистый ковер, и когда птицы сидели на нем, выбежал бабушкин кот. Самка взлетела, а кенарь запутался коготком в ворсе ковра и стал жертвой хищника… Я так переживал эту утрату, что самку отдал продавцу и больше певчими птицами не занимался.

Но на этом мое общение с животными не закончилось. В отличие от меня, дети мои почему-то обожали собак. А я их не только не любил, а даже боялся. И это чувство было не на пустом месте. Заметил, что если собака хочет облаять группу людей, в которой иду я, то ее попытка укусить кого-либо, выпадает обязательно на меня. Если я, к примеру, прохожу мимо спящей собаки, то она, наверняка — проснется, и если не укусит, то облает уж точно. Телевизионная реклама сейчас утверждает: «Собаки делают нас лучше!» Не знаю стал ли я лучше, но общение с собаками мне ничего кроме огорчений не приносило. Правда, справедливости ради, скажу, что из целого ряда собак, с которыми я все же вынужден был общаться, две были моими любимицами.

Первым был Тобик. Так дочь назвала свою находку в куче опавших осенних листьев по пути из школы. Кто-то его просто выбросил на умирание. Малюсенький кобелек неизвестной породы оказался настолько ослабевшим, что мог только тихо-тихо скулить жалобным голоском. Дочь, зная моё негативное отношение к собакам, соорудила из картонных коробок конуру во дворе и тайно выхаживала кобелька несколько дней на улице. Когда она решила в нашей ванной отмыть его от грязи — это не прошло незамеченным. Мы смирились с тем, что в нашей комнате стал жить этот песик. Он был старым. Ветеринарный врач определил его примерный возраст: где-то двенадцать-тринадцать лет. Он очень привязался к дочери, на прогулках смело бросался на огромных собак, пробегавших мимо. Прожил у нас еще около трех лет и умер от старости.

Следующей появилась маленькая болонка. Абсолютно белого цвета с нависающими волосами на глаза. Нас предупредили, что волосы подстригать нельзя — может ослепнуть. Я не помню уже откуда дочь ее принесла, но все мы полюбили эту собачку. Особенно полюбил я. Она меня всегда сопровождала на стадион и вместе со мной совершала десять кругов по беговым дорожкам — мою ежевечернюю норму. У нас ее украли. Племянник, живший у меня, решил ее выгулять, а заодно и вынести мусор. Пока высыпал мусор в баки, подъехала машина, кто-то из пассажиров подхватил сидящую у дороги нашу Чапу и все. Столько было пролито слез!

Когда дочке было двенадцать лет, а сыну девять — в профкоме комбината дали мне для них путевки в пионерский лагерь в Анапе. Дней через десять их пребывания на море, мы с женой поехали их проведать. Я увидел несколько неглубоких ран на боку у дочери.

— Откуда эти раны у тебя? — спросил я у неё.

— Меня покусала какая-то собака три дня назад…