Сборник рассказов

- Нет, пожалуйста... - тут вопль захлебывающийся, демонический пронесся по квартире. - ... там страшно; совсем невыносимо. Пожалуйста, давайте на кухне посидим.

И вот мы прошли на кухню, сдвинули там два стула и держа друг друга за руки, сели рядом... Вой Николая неожиданно оборвался.

- Теперь мы вдвоем остались. - в зазвеневшей тишине шептал Саша.

- Я вас не оставлю. - попытался я утешить.

- Нет, он не позволит.

- Может все-таки пройдем к нему, каково ему одному-то. Можешь подождать...

- Нет, он нас выметит! Он меня то выгнал. Он своей болью ни с кем не делится никогда... никогда... А сейчас то какая боль... Но я его никогда не оставлю: слышите вы! Я всегда со своим братом буду, если и в ад придется идти, так пойду, на вечную муку пойду. - он шептал в исступлении; весь сильно вздрагивал.

"Это все от перенапряжения. Я могу ему дать кой-какие таблетки, они боль телесную уймут, но душевная то боль останется: здесь иное лекарство нужно - не таблетки."

И вновь я прошептал:

- Я вас не оставлю.

Холодная дрожь сотрясала его тело, передавалась и мне.

Он уткнулся мне в плечо; глухо зарыдал - все тише, тише; потом замер. Я сидел, боясь пошевелиться; просидел так минут десять...

Серость на небе разожглась уже в полную силу, и в одном месте даже побелела, набухла; казалось, вот-вот вырвутся оттуда, жадно обхватят обмороженную землю, солнечные потоки. И падала уже не слякоть, но редкий, светло-серый снег. Негромко подвывал ветер.

Я легонько отстранил Сашу - мальчик крепко спал и, судя по просветлевшему выражению лица его, сны были солнечные - быть может, о светлом городе, над которым яркое небо и все поет в весенней любви...

Я осторожно подхватил его на руки - он спал так же безмятежно, глубоко - и стараясь не издавать лишнего скрипа на половицах понес его в комнату с мертвой.

Какая тишина была... Все замерло... Помню, какое-то раздражение вызвал бледно-розовый свет и проходя около выключателя, я задел его головой... Теперь и коридор был погружен в мягкий светло-серый утренний свет.

Прошел между ящиков с книгами - некоторые из них были перевернуты...

Вот и комната: в ней стало холодно - Николай, задыхаясь видно от сердечного жара, распахнул не только форточку, но и окно. Врывались порывы ветра, протаскивали по столу и сбрасывали на пол листы, снежок, с таким звуком будто крупа сыпалась, заметал их.

На кровати, лицом к потолку, с выпученными в последней муке глазами лежала бабушка...

- Спи-спи. - убаюкивал я Сашу и положил его на шубу рядом со столом.

Николай резко развернулся, сжал в кулак лист бумаги и с силой ударил им об стол. Саша перевернулся на бок.

Таким Николая мне еще видеть не доводилось: он резко вскочил, налетел на меня, схватил за плечи... От него повеяло жаром - нестерпимым плотным; воздух вокруг него был выжженным, невозможно было дышать.

Глаза вылезли из орбит и крупная дрожь, едва ли не судорога пробивала его тело. Брызгая слюной он завизжал:

- Во-он! Во-он пошел!

- Я ухожу, ухожу. Подождите.

- Во-он! - из глаз его брызнули слезы. - Во-он! - он тряс меня за плечи, постепенно отталкивая к выходу.

- Я понимаю... надо вызвать скорую. Я вызову.

- Во-он! - совершенно безумный визг. Неожиданно, глаза Николая приблизились к моим глазам, заслонили собой все пространство.

Кто-то ударил мне тараном изнутри черепной коробки - таково было воздействие этого взгляда.

Я попятился:

- Через несколько минут к вам приедет скорая, ждите...

- Воо-ооон!!! - он вновь завыл, бросился к стене и ударил в нее кулаком, потом судорожно выставил руки вверх и со скрипом, сдирая останки обоев, повел ими вниз - я заметил кровь, которая оставалась на ветхом, отсыревшем за сто лет бетоне.

Проснулся Саша, взглянул на своего брата, на бабушку и беззвучно плача отполз в темный угол около стола.

- Вы бы окно закрыли. - посоветовал я. - А то, заморозите и себя и Сашу. Вам то жить еще да жить...

В коридоре быстро оделся: Николай так и не выходил из комнаты, но слышен был беспрерывный стон - а кто стонал Николай или его брат я не мог определить.

Вышел на лестницу - там было сумрачно, но не темно; свет пробивался из пустых квартир, окна же на лестничных пролетах добросовестно забиты были черными картонными листами. Споткнулся обо что-то: оказывается, мой фонарик - я его обронил еще ночью и не заметил.

Взял его и вздрогнул от сильного холода, который исходил из него, жег пальцы - побыстрее сунул его в карман, распрямился и тут вздрогнул отдернулся: предо мной на лестнице было что-то...

Валы... плотные валы какой-то плотной материи, служащие видно для утепления дома, свисали из рваной дыры в потолке. Они были буро-желтого, ядовитого цвета и плавно покачивались, хотя ветра не было...

"Вот оно - решение всех твоих ночных кошмаров" - пытался я себя утешить, но тут же и дрожь меня пробирала, ведь я точно помнил, что до того, как нагнулся за фонариком, ничего с потолка не свисало...