Сборник рассказов

- Ну... - сказал Хосе. - Но ведь ты не сказала куда.

- А туда, где не нужно спать с мужчинами.

Хосе усмехнулся:

- Ты что, всерьез уезжаешь? - И лицо его вдруг переменилось, точно он наконец понял, что к чему в жизни.

- Это от тебя зависит, - сказала женщина. - Сумеешь соврать про то, когда я пришла, - завтра уеду и покончу с этим навсегда. Идет?

Хосе улыбнулся и согласно кивнул. Женщина наклонилась к нему:

- Если я когда-нибудь вернусь и увижу на этом месте в это же время другую женщину - умру от ревности.

- Если вернешься, привези мне что-нибудь, - сказал Хосе.

- Да, - сказала женщина. - Обещаю, что куплю тебе где-нибудь заводного медвежонка.

Хосе улыбнулся. Провел тряпкой в воздухе между ней и собой, словно протер незримое стекло. Женщина тоже улыбнулась. Теперь ласково и кокетливо. Хосе двинулся к другому краю стойки, на ходу протирая стекло.

- Ну что? - спросил он не оборачиваясь.

- Значит, ты всем, кто бы ни спросил, скажешь, что я пришла без четверти шесть, так?

- А зачем? - спросил Хосе ей в спину.

- Какое тебе дело? - сказала она. - Главное, что ты это сделаешь.

Дверь, скрипя, открылась. Вошел первый посетитель и занял столик в углу. Хосе поспешил к нему, бегло взглянув на часы. Ровно половина седьмого.

- Ладно, королева, будет, как ты хочешь, - сказал он рассеянно. - Я всегда делаю, как ты хочешь.

- Ну что ж, - сказала женщина, - тогда зажарь мне бифштекс.

Хосе открыл холодильник, достал тарелку с мясом, положил его на стол и зажег плиту.

- Я приготовлю тебе отличный бифштекс на прощанье.

- Спасибо, Пепильо.

Она задумалась, будто погрузилась в какой-то странный мир, населенный зыбкими, расплывчатыми, неведомыми образами. Она не услышала, как зашипело сырое мясо, брошенное на сковородку с кипящим маслом, не услышала, как оно потрескивало, когда Хосе его переворачивал. Не почувствовала сочного запаха жареного мяса, который медленно распространялся по всему ресторану. Она так и сидела, уйдя в свои мысли, задумавшись глубоко-глубоко, и наконец подняла голову, зажмурилась, будто вернулась к жизни с того света. Увидела, что Хосе стоит у плиты, освещенный весело разгоревшимся пламенем.

- Пепильо!

- Ну что?

- О чем задумался?

- Вот думаю, купишь ли ты мне где-нибудь заводного медвежонка.

- Конечно, но мне надо знать, сделаешь ли ты на прощание то, о чем я попрошу.

Хосе глянул на нее из-за плиту:

- Сколько повторять одно и то же?! Ты хочешь еще что-нибудь, кроме бифштекса?

- Да, - сказала женщина.

- Чего? - спросил Хосе.

- Хочу еще четверть часа.

Хосе откинулся назад, чтобы посмотреть на часы. Потом взглянул на посетителя, который молча сидел в углу, а затем на мясо, зарумянившееся на сковородке. И лишь тогда сказал:

- Нет, серьезно, я ничего не понимаю, королева.

- Не будь дурачком, Хосе, - сказала женщина. - Запомни, я здесь с половины шестого.

За любовью неизбежность смерти

Когда сенатор Онесимо Санчес встретил женщину своей судьбы, до смерти ему оставалось шесть месяцев и одиннадцать дней. Он увидал эту женщину в Наместничьих Розах, селении, подобном двуликому Янусу; ночью оно давало приют приплывающим издалека кораблям контрабандистов, зато при свете дня казалось ни к чему не пригодным уголком пустыни на берегу пустынного моря, в котором нет ни севера, ни юга, ни запада, ни востока. Селение это было настолько удалено от всего на свете, что никому бы и в голову не пришло, что здесь может жить кто-то способный изменить чью бы то ни было судьбу. Казалось, что само название дано селению в насмешку, потому что единственную розу, какую здесь когда-либо видели, привез сенатор Онесимо Санчес в тот самый день, к концу которого он познакомился с Лаурой Фариной.

Избирательная компания, которая проводилась каждые четыре года, шла как обычно. Утром прибыли фургоны с комедиантами. Потом грузовики доставили индейцев, которых возили из городка в городок, чтобы они изображали толпу во время предвыборных собраний. Около одиннадцати, под звуки музыки и треск фейерверков, появился министерский автомобиль цвета земляничной воды. Внутри, в кондиционированной прохладе, сидел неуместно безмятежный сенатор Онесимо Санчес; едва открыв дверцу машины, он содрогнулся от дохнувшего в него зноя, его шелковая рубашка в одно мгновение пропиталась потом, и сенатор сразу почувствовал себя таким старым и одиноким, каким не чувствовал себя никогда. Ему только что исполнилось сорок два года, в свое время он получил в Геттингене диплом инженера-металлурга с отличием и уже много дет упорно, хотя и без особой для себя пользы, читал латинских классиков в плохих переводах. Женат он был на неизменно веселой и улыбающейся немке, у них было пятеро детей, и в его доме все были счастливы, а счастливее всех был он сам - пока, три месяца назад, ему не сказали, что в ближайшее Рождество он умрет.