Сборник рассказов

Я решил тоже постоять. И тут сразу - почему именно сразу, точно я к этому был предназначен, - сразу ко мне обратился толстый, потрепанный гражданин средних лет, с дамой.

- Здравствуйте, - сказал он мне.

Я больше уставился на даму, чем на него. На первый взгляд она была вполне терпима; старая, видавшая виды лиса облегала ее шею; взгляд был немного туповатый, я бы даже сказал, субстанциональный.

Толстый гражданин перехватил мое внимание.

- А вы знаете, кстати, меня зовут Толя, - улыбнулся он, - вы знаете, моя жена была лисой.

- Я и так вижу, что на ней лиса, - буркнул я.

- Нет, вы меня не поняли, - спохватился толстячок. - Моя жена - вот она, перед вами - была лисой в прямом смысле этого слова. О, это невероятная история, поверьте мне. Ее поймал под Рязанью один мой приятель, егерь. И подарил мне, я люблю животных.

Толстячок на минуту замолчал. Я посмотрел на него. Вы уже знаете, что у меня было странное состояние. Одна его особенность состояла в том, что все, что происходило в мире, имело реальный смысл, как будто обычный покров видимости был сдернут. Даже самые заурядные слова отражали только истину, а не являлись всего-навсего словесной шелухой. Поэтому для меня стало ясно, что этот человек говорит правду.

Толстяк продолжал:

- А дальше - и представьте, все это происходило в коммунальной квартире - эта лиса стала сбрасывать шерсть, расти, заговорила человеческим голосом, появилось лицо и, как видите, все остальное.

Я глянул на его жену. Только теперь я увидел в ее лице что-то лисье. Впрочем, лисьи были просто общие черты лица, а это не редкость у людей, особенно у женщин. Правда, на висках волосы у нее немного напоминали шерсть.

Вглядевшись поглубже, я почувствовал, что главная странность ее лица заключалась не в сходстве с лисьей мордой, а в каком-то туповатом и загадочном выражении.

- Как это с вами случилось? - обратился я к ней, выйдя из оцепенения.

- О, это было очень страшно, - благодарно взглянув на меня, ответила бывшая лиса. - Не думайте, я прекрасно помню, когда я была животным. А потом, потом... точно все стало рушиться внутри меня... И взамен этого появилось новое... Какой-то поток... Нечто жуткое, как будто внутри меня что-то расширялось и расширялось... Когда появились первые мысли, от страха я стала лаять на них... Но потом ничего, привыкла, - грустно улыбнувшись, добавила она.

- Невероятно, - ужаснулся я. - А скажите, кем-нибудь посторонним, кроме вашего мужа, зафиксирован этот чудовищный переход?

- А как же, - ответила женщина. - Это происходило у всех на глазах. В коммунальной квартире. И наш сосед как раз врач.

- И какая же реакция в научных кругах? - спросил я. - Вас, наверное, затаскали по конференциям и лабораториям, и, наверное, засекретили.

- Ничего подобного, - ответила дама. - Представьте, никто и не обратил внимания. Это, признаюсь, очень задело мое самолюбие. А один профессор даже сказал о моем случае: "Пустяки!"

- Ничего себе пустяки, - возмутился я и чуть не заорал. - Да ведь вы мигом проскочили, можно даже сказать пролетели несколько миллионов лет сложнейшей эволюции... Черт побери... Ничего себе пустяки...

Дама как-то странно на меня посмотрела, точно я сказал нелепость. Потрепанный толстячок стоял рядом: он весь лоснился и сиял от удовольствия, что имеет такую жену.

- Ну, а что сказал ваш сосед-врач, это же происходило на его глазах. Он вас обследовал? - спросил я.

- Обследовал, - сказала дама. - И нашел, что я психопатка.

- Только и всего! - вскричал я.

Мне показалось в высшей степени странным, что существо, которое обладает способностью к такого рода превращениям, оказалось в глазах людей всего-навсего психопаткой. "Ну и ну", - подумал я.

Дама стояла как ни в чем не бывало. "Говорит логически, - рассуждал я про себя, пристально всматриваясь в нее, - а все равно как-то чувствуется в ней что-то загадочное, капризное и точно спрятанное по ту сторону. Эх, станцевать бы с такой вальс!"

Между тем кругом сновали люди. И спрашивали: "Нет ли билетика, нет ли билетика?"

- Представьте, - выпучил глаза Толя, - у нас есть лишний билет, все ищут его, но мы никак не можем его продать!

- Не берут? - ужаснулся я.

- Не в этом дело. Берут. Просто мы не можем продать, - ответил Толя.

Мы действительно походили как в тумане вокруг людей и никак не могли продать билета. Около нас покупали лишние билеты, но мы ничего не могли поделать.

- Ну, я пойду. К себе, - плаксиво проскулил я.

Дама стояла где-то совсем в стороне, как все равно за пространствами, и как-то нехорошо дернулась туловищем.

Наконец я отделался от своих новых приятелей и побрел по улице. Слякоть хлюпала у меня под ногами. И мир пошатывался, точно его смывал дождь.

Не помню, сколько времени я пробродил по городу, погрузив свою душу в какой-то туман и слепое, вялое искание.

Единственно реальной была одна мысль, привязавшаяся ко мне: "А ведь все это говорит в пользу христианства... Если животное может разом превратиться в человека, то почему человек не может преобразиться?"