Сборник рассказов

- Наверное, придется применить силу. - бормотал он, переворачиваясь на спину.

Так он остался лежать долгое время, созерцая спокойную оранжевую высь. Постепенно ветер сдувал плотные слои газа в сторону гор и медленно-медленно проступало черное, беззвездное небо. Там, в выси этой, над головой Джована, смотрел сотканный из миллиардов звезд глаз. Он виделся Джовану печальным, и завораживающим осознанием истинных его размером. Где-то там, среди звездных пылинок был и его дом... в какой неизмеримой дали! Он смотрел на галактику и уходили из него и страх, и злоба, и напряжение. Оставалась светлая и глубокая печаль.

- Я вернусь к тебя, любимая. - прошептал он негромко, протягивая к галактике руку. - Да, и с крови моей взойдут новые Джованы Симероны, но не для вражды; для дружбы. Вместе мы починим этот корабль; не будем спорить - будем работать. Да и как ничтожны были бы все наши споры перед тобой, галактика.

Прошептав так, он поднялся, прошел к ближайшему кристаллу, расковырял рану. Голубиное воркование показалось ему прекрасным, предвещающим прекрасное звуком. Он распахнул объятия навстречу появившемуся из кристалла двойнику, улыбнулся; и тот, знающий и чувствующий то же, что и первый, распахнул навстречу ему свои объятья.

Одновременно один из них сказал:

- Здравствуй, друг мой!

А второй:

- Здравствуй, брат мой!

Они уселись на земле; подняли головы к светящемуся в полнеба печальному оку, помолчали некоторое время, созерцая.

Первым заговорил двойник:

- Мы никогда не должны спорить, кто из нас истинный.

- Это приведет только к вражде. Ведь и ты считаешь себя Джованом?

- Конечно, как и ты...

- Ладно... Оставим это. Сейчас, под взором галактики разойдемся по этому полю; создадим до утра сотни две, три себе подобных...

- А о еде ты подумал? Глядя на такую красу, конечно о еде и не думается, но все же - найдут ли они чем себя прокормить? Не обрекаем ли мы их на голодную смерть. Они проклянут нас.

- Нет, не проклянут. Каждый из них будет считать, что он все это придумал. Каждый, будет помнить этот вот разговор. Что же касается еды если в джунглях есть хоть один съедобный плод, мы его сможем воспроизводить сколько угодно с помощью кристаллов. Прости, конечно, что я тебя создал не проверив это...

- Нет - это ты прости мою трусость. Я, ведь побоялся пройти в заросли один. Боялся, что нападет на меня тот... Ладно, оставим...

Разговаривая о величии галактики, направились они к изумрудным зарослям, которые засветилась - стебли растений оказались полупрозрачными и в каждом медленно пульсировало длинное, от корней и до вершины, сердце. Непрестанный дневной ветер теперь утих, и в воздухе пахло чем-то незнакомым, сочным.

Лица Джованов казались изумрудными, полупрозрачными, в глазах, как у кошек, вспыхивали зеленые искры.

Вскоре они нашли плод, напоминающий огромный персик.

- Давай одновременно

- Нет, лучше уж останется один, чем вообще никого не останется... Предлагаю бросить жребий... Только вот как?

- Я кое-что придумал. - Джован первый сорвал еще лист. Одна его сторона была стеклянной, другая - темно-зеленой, мохнатой. - Какую выбираешь?

- Мох.

- Значит я - зеркало. - лист закружился в воздухе и наконец упал на изумрудную, плотную травку - упал стеклянной поверхностью вверх и тут же распался темной пыльцой.

Через некоторое время они вновь вышли под озаренное звездным оком небо.

- Тебе страшно было первому пробовать.

- В общем - да. Но по вкусу, как смесь персика и дыни. Еще согревает, по жилам, как от вина, тепло бежит, но хмели нет.

- Согласен с тобой.

- Лучше бы ты не пробовал. Мало ли: может - все-таки яд; может действие только через неделю проявится.

- Ну, к тому времени все равно пришлось бы их попробовать. Лучше смерть от яда, нежели от голод.

Постояли некоторое время, подняв головы вверх.

- А ты тоже умеешь сочинять стихи? - спросил Джован первый.

- Да, умею, так же, как, впрочем, и ты...

- Ну, ты все мои стихи знаешь.

- И ты тоже все мои стихи знаешь.

- А можешь под этим небом придумать что-нибудь новое?

- Отчего же нет; придумал, когда жребий выпал мне - помнишь, как задумался?.. Ладно, слушай.

- Мне выпала тяжкая доля,

Быть может, уйду навсегда,

И светлый двойник в нашем доме,

Обнимет, обнимет тебя...

Двойник вздохнул и в глазах его вспыхнули слезы.

- Это испытание навело тебя на столь печальный лад. - ободряюще улыбнулся Джован первый. А я, пока смотрел на небо, сочинил совсем иные стоки:

- Только в отдалении, понимаем мы,

Как близки нам родины тучные холмы.

Только в одиночестве, понимаем мы,

Как согреют сердце, милые черты.

- Ты про Катрину вспоминал? - спросил двойник.

- Да, в общем - да. - молвил Джован первый.

- И я тоже вспоминал... Ладно, ладно - все, расходимся.

- Сделаем по десятку. Потом, каждый из этого десятка пусть сделает еще по десятку. Двух сотен пока хватит.

* * *

Джован Симерон второй и третий - оба усталые, голодные сидели под небесным оком, время от времени смотрели бросали на эти мириады звезд и туманностей взгляды, но тут же опускали глаза - было страшно смотреть в эту бесконечную высь и вспоминать совершенное: