Сборник рассказов. Калейдоскоп (СИ)

      Наверное, я мог бы реветь так бесконечно долго, особенно в Сереженых руках, но Влад бесцеремонно забрал меня, подхватил на руки и забросил на заднее сидение машины. Сергей сел за руль и без лишних слов сорвался с места. Я дрожал и всхлипывал всю дорогу, иногда завывая вновь. Теперь меня успокаивал Владимир, он тоже прижимал к себе и гладил, да и шептал что-то нежное, извинялся. Его голос был как всегда спокоен, и я приходил в себя.

- Отвезите меня домой, - хрипло попросил я.

- Давай лучше к нам, маме тебя лучше в таком виде не лицезреть, - Сережа смотрел в зеркало заднего вида, где отражалась моя опухшая физиономия и улыбался.

- Домой, - упрямо повторил я.

- К нам, - закончил спор Влад. – Если захочешь уйти, завтра тебя держать никто не станет.

      Всего несколько слов, а меня накрыло. Я с силой, на которую только был способен, ударил Владимира в грудь и заорал:

- А может стоит держать, а?! Может, есть смысл в том, чтобы говорить что-то ласковое, а не откупаться дорогими подарками?! Какого хрена вы ведете себя как отмороженная вобла и дворцовый шут?! – я сглотнул, перевел дыхание и посмотрел в окно.

      Машина стояла на обочине и быстро покрывалась мелкими капельками. Пошел дождь. Владимир молчал и смотрел в другое окно, Сергей барабанил пальцами по рулю, сидя вполоборота.

- Я никогда вам не изменял. Я принял вас и вознес до небес. Недавно узнал, что это чувство называется любовью, - я больше не кричал, а говорил спокойно, в салоне стояла тишина, монотонно щелкали только аварийки, поэтому меня было отлично слышно. – Глупо было психовать из-за того, что вы не показываете своих чувств, потому что демонстрировать вам нечего. Ваших чувств не существует, по отношению ко мне, по крайней мере, - передернул плечами и нащупал в темноте салона дверную ручку. – Сегодня вы мне ясно дали понять, что я для вас значу, удобная смазливая дырка, которая никогда не против.

      Их слов ждать не стал, открыл дверь и вышел под дождь. Нервы смыли опьянение, словно и не было выпито ни грамма водки. Я шел прямо, только сумки не было, но, думаю мне её вернут. Все началось некрасиво, а закончилось и того гаже. Никчемный жизненный опыт, оставивший после себя только боль. Впереди светилась остановка, там можно укрыться от дождя. Да я ушел, но возвращаться домой не собирался, Сергей прав, маме меня лучше таким не видеть. Сел на лавочку и прислонился затылком к холодному стеклу. Холод уже сковал каждый участок тела, я промерз, потому жар на ногах заставил вздрогнуть. Жар шел от ладоней Владимира. Он стоял передо мной на коленях, с черной челки текли капельки воды, путаясь в густых ресницах.

- Прости меня за каждую секунду боли, что причинил тебе, - Владимир смотрел мне в глаза, и в этот раз его взгляд не замораживал, а умолял. – Я люблю тебя. Точно знаю, что чувствую, но я не умею раскрываться, обнажать душу. Научи этому, Кир.

- Покажи, как надо любить, котенок, - Сергей сел рядом со мной на лавочку, накинул на плечи пиджак и поцеловал в висок, сжимая в объятиях.

  20. Омежка хочет любви.

      Боги, хорошо, как же ему хорошо! Молоденький омежка сдул белую влажную челку, упавшую на глаза и вновь отдался во власть ощущений от мощных толчков крупной плоти альфы, терзающей его тело. Этот мужчина взял его грубо, не сдувая пылинки и не церемонясь с хрупким мальчиком, но Энрике было все равно, он не чувствовал боли, потому что это уже не первый партнер за эту безумную ночь. Только густое и сладкое как мед удовольствие растекалось по всему телу, расслабляло мышцы, плавило кости, превращая мальчика в кучку желе, наполненного похотью и желанием разрядки. Омега прикрыл глаза и поймал языком капельку слюны, соскользнувшую с уголка рта, но в следующий миг громко застонал, выгибаясь в умелых руках любовника еще сильнее, позволяя проскальзывать крупной плоти неимоверно глубоко в свое тело. Этот секс был похож на танец, такой же слаженный, гармоничный, приносящий жар и удовольствие, Энрике вел опытный партнер, чей аромат щекотал ноздри и будоражил что-то внутри, отчего сосало под ложечкой, а он легко подстраивался под этого альфу. И сотрясаясь в сладких судорогах и стеная от острого удовольствия, мальчик с уверенностью мог бы сказать, что это лучший его партнер.