Сборник рассказов "Продавцы лета"

Но Теодор поступил по-своему. В воздухе просвистела сжатая в лодочку ладонь, и "синий", отлетев в угол комнаты, так и остался там лежать без сознания. А "продавец лета" продолжал спокойно сидеть на полу, будто мгновение назад вовсе не наносил точный сокрушительный удар. Даже дыхание у него не сбилось.
Мальчик, краем глаза видевший быструю расправу, восторженно посмотрел на Теодора. Так умели драться лишь супергерои из просмотренных давно фильмов. 'Продавец лета' явно был не тем, за кого себя выдавал.

– А чем плохо НАСТОЯЩЕЕ лето?

– Оно убьет людей, – тихо ответил Теодор.

– Убьет? – от удивления Стэки раскрыл рот. – Разве "лето" может кого-нибудь убить?

– Еще как может, – с серьезным видом кивнул собеседник. – Насколько я понимаю, в школу ты не ходишь? Ну, ничего, Стэки. Это дело поправимое. Однако все школьники должны знать хотя бы основные принципы классификации планет. И среди них есть две главных категории: миры с положительной биосферой и отрицательной. Что это значит? Это значит, что в первом случае человеку не будет ничего угрожать. Климат планеты с положительной биосферой на девяносто процентов благоприятен для организма. Можно с наслаждением вдыхать свежий воздух, не боясь отравлений и различных инфекций. Также потреблять в пищу некоторые местные фрукты и пить воду. Но, к сожалению, таких миров очень мало. Можно пересчитать по пальцам. А вот планеты с отрицательной биосферой встречаются гораздо чаще. Они с первой секунды знакомства настроены недружелюбно к человеку, и если присутствуют живые организмы, то каждый из них готов нести ему смерть. От мельчайшей бактерии до крупного зубастого хищника – все только и будут стараться напасть. Воздух, если он пригоден для дыхания, содержит ядовитые споры растений, а вода – сильнейшие органические токсины.

– А причем здесь "лето"? – перебил Теодора мальчик, непонимающе хлопая глазами.

Тот почему-то довольно кивнул, посмотрев при этом на свои наручные часы.

– А притом, что люди уже несколько поколений назад научились обуздывать такие непокорные миры, – продолжил 'продавец', как-то странно щуря глаза. – Сначала с низкой орбиты проводится глубокая обработка поверхности криобомбами. Потом, когда температура достигнет критической отметки, выводится вручную оптимальный уровень. Дальше уже в дело вступают контролирующие спутники, не позволяющие солнечным лучам нагревать поверхность. Получается замкнутый, законсервированный мир, в котором искусственно поддерживается заданный климат. И в последствии уже заселяются специально отобранные для колонии люди с соответствующими положительными мутациями.

– Невероятно, – миссис Ллойд ошарашено мотала головой, не выпуская из рук плеч сына. – И после этого вы утверждаете, что правительство заботится о своих гражданах?

– У правительства нет выхода, – с печалью в голосе проговорил Теодор. – Люди расселяются среди звезд небывалыми темпами. Для колоний нужны все новые и новые планеты. А их, увы, не достаточно. Приходится изобретать новые способы.

– Это получается, что мы в любой момент можем… исчезнуть?– – женщина прикрыла уши сына ладонями. Не стоит ему слышать все. – Президент в курсе? Он поддержал этот проект?

– В курсе, – кивнул Теодор. – Ему некуда было деваться. Все хотят жить.

– И я еще голосовала за этого человека, – сокрушенно покачала головой миссис Ллойд. – И насколько я понимаю, этот чемоданчик, – она скосила глаза на лежащего возле ее ног желтого 'виновника всех несчастий', – отключает спутники?

– Совершенно верно.

– Чья была ошибка, из-за которой мой сын, не имеющий даже начального образования, смог стать угрозой существования колонии на Колти? Когда мы сюда переселялись, и когда я принимала решение завести ребенка, была полностью уверена в безопасность нового мира. И что теперь получается? Стэки, нажав одну единственную кнопку, может разморозить смертельно опасную биосферу планеты? Кому вообще пришла в голову мысль держать на планете этот проклятый чемодан? Неужели нельзя его было убрать подальше? Ведь дети, они многое могут… Только с виду кажутся глупыми и наивными. Порой они умнее всех нас.

Теодор улыбнулся, но глаза его по-прежнему оставались грустными.