Девушка закусила губу. Да что за день-то такой! Глаза затянула пелена слез. Она запрокинула голову, вот уж это сейчас было совсем не к чему.
– Мышь, а Мышь? Не реви, пойдем купим новые. Ну не стоят они твоих слез. Ты же агрессивная боевая Мышь! – Лера почувствовала, как у нее отбирают пакет и прижимают к себе.
Пальто, пахнущее морем, царапало ей щеку, глаза ещё больше наполнились слезами.
– Мышь,ты чего? Ну?
– Ничего…
– Мыша… Мышь, ты знаешь, я тут подумал. А выходи за меня?
– Что? - Лера даже реветь перестала.
– Замуж пойдешь за меня? Завтра в ЗАГС,и через месяц поженимся. Как раз на Новый год.
– Ты наркоман все-таки… – Лера отстранилась от Сашки.
– Я серьезно, - Сашка схватил ее за руку и осторожно подвинулся ближе. - Я тебя как увидел в магазине,так и понял – надо ловить. Такие как ты на дороге не валяются. А сейчас и вовсе понял, что ты такая одна на всю планету. Полтора метра агрессивной Мыши. Это же идеально! – Он осторожно вытер заплаканное Лерино лицо и заглянул ей глаза. - А наушники я новые куплю. Хоть десять штук. Ломай и теряй сколько хочешь!
А потом Леру поцеловали. Запах моря, горько-соленый и свежий ударил в нос, затуманивая голову. Теплые и твердые губы оказались сладкими. Целоваться было вкусно.
– Выйдешь за меня?
Лера давно не целовалась, а этот поцелуй был идеальным. И в голове стучала мысль – почему нет? Иногда глупости надо делать. Кто знает к чему они приведут. Первые два раза она выходила замуж как разумная женщина. А сейчас, во время этого поцелуя, после всего, что произошло с ней за каких-то пару часов, почему не сказать «да». Передумать всегда можно.
– Выйду!
***
ПродаМан: https://prodaman.ru/MikVred
ЧАСТЬ. Рина Лесникова. НЕ СКАЗКА
– Тась, ну я тебе уже сто раз рассказывала, – Катерина Сергеева, в девичестве тоже Сергеева, уютно устроилась в уютном кресле собственной кухоньки, позволяя подруге за ней пoухаживать. А что, молодая мама тоже имеет правo на несколько минут отдыха. Тем более, лучшая подруга чувствует себя здесь едва ли не увереннее хозяйки.
– Да хоть стопитсот! – отмахнулась та самая подруга Таисия Журавлёва, щедро доливая в чай молодой мамочки молоко, а себе столь же щедро коньячок. – Всё равно, расскажи еще раз. вдруг, забыла что-нибудь?
тказать в чём-то давней подруге было невозможно, это же всё равно, что идти с букетом ромашек против танка.
– Я возвращалась домой, - Катерина, прикрыв от удовольствия глаза, сделала первый, самый сладостный глоток и счастливо вздохнула.
– Пешком, мимо парка Энтузиастов.
– Ну да, мимо парка. Ох, Тась, какой же тогда был замечательный снег! Не то, что в этом году! н даже пах по-другому!
– Да? Раньше ты этого не говорила. Хорошо, что вспомнила. Ну и что, шла мимо парка? потом? Ты смотрела на звёзды?
– Да, шла и смотрела на звёзды. Вот ты, - для верности Катерина ткнула пальцем в подругу, – ты давно последний раз смотрела на звёзды?
– С неделю назад Эдуард мне такие звёзды показывал…
– Эх, Таська, всё ты об одном. Я же про настоящие, которые вечные! Не хочешь о них, давай пoговорим об Эдуарде. Ты и пришла на него пожаловаться, ведь так?
– как ты догадалась? – легко уклонилась от темы Таисия.
– И что тут было не догадаться? Ни одного восторженного слова в его сторону, ни одного звонка или сообщения за последние три дня. И мне ли не знать эти недовольно поджатые губы? - Катерина подошла к понурившей плечи подруге и как маленькую погладила её по голове.
– Катьк, ну почему так получается? – Таисия обняла её в ответ. - Как так?! Все подлецы и негодяи, которые только есть в стране, да и заграницей тоже, - возмущённо добавила она, – стремятся сделать мне больно.
– Что, опять оказался женат?
– Нет, – Журавлёва смахнула непрошеную слезинку. - Хуже.
– А что уж хуже-то может быть? – опешила Катерина.
– Я его застала с мужикoм. Понимаешь, с мужиком! Ещё и… Всё, не хочу больше о нём говорить, - Таисия махнула рукой, ловко поймала бутылку из-под коньяка, которую потревожила экспрессивным жестом, недоуменно осмотрела свою добычу и, заглянув в опустевшую чайную чашку, щедро плеснула туда янтарной жидкости и сделала большой глоток. - Так и спиться с этими сволочами можно, - горько пожаловалась она.