В какой-то миг Велько почудилось, что вихрь на вершине кургана заплясал в такт пению струн. Затем вдруг взвыла метель, бросилась на него словно рысь…Сраженный незримым ударом Велько упал навзничь, успев прижать к груди гусли.
Громко хлопнула, закрываясь, окованная железом дверь.
Ледяное дыхание угасло, темное облако расточилось в воздухе.
В тот же миг Нежата, опомнившись, кинулся к брату и принялся трясти его:
– Велько! Очнись!
Прозрачные зеленые глаза Велько неподвижно смотрели в звездное небо.
«Морозко забрал моего брата, – цепенея, подумал Нежата. - Унес его душу в свой ледяной удел!»
***
Велько открыл глаза. Он стоял на поляне, и вокруг все было белое. Белый снег, белые деревья... Только в беззвездном небе полыхали зеленые вихри. Никакого холода он больше не чувствовал – и сразу понял, что это означает. Глубокая печаль охватила его душу. Он рос воином и был приучен не боялся гибели… Но так рано,так напрасно?
Велько опустил взгляд и увидел, что по-прежнему держит в руках гусли.
«Ах вот как, - подумал он. – Ну тогда мы ещё поборемся…»
Шелестящий шепот, подобный шороху ветра в сосновых кронах, прозвучал сразу со всех сторон.
– Εще как, батюшка-мороз, - кашлянув, отозвался Велько. - Как в бане!
– Как не порадовать тебя, добрый хозяин зимы? – отозвался юноша, ударил по струнам и запел.
Странно и неуместно звучала песня, славящая новорожденное солнце, в этом краю вечной зимы и беззвездной ночи. Велько и сам не знал, почему выбрал именно ее. Может, потому что в ней звучала надежда – все, что ему сейчас осталось. «Α может, – подумал он, - потому что зимний Велес точно так же, как и мы, с нетерпение ждет приход нового солнца…»
– Я бы рад, да мне домой пора, - вежливо возразил Велько. - Навья ночь к утру движется,новое солнце встречать пора! Слышишь его приближение? Чуешь его теплые лучи?
Велько убрал гусли в тул и скинул полушубок.
– Уф, жарко!
Морозный ветер с размаху ударил его, словно о незримую ледяную стену. Сердце парня болезненно сжалось, горло перехватило – не вздохнуть.Велько стиснул зубы и стащил с себя рубашку.
– Жарко, мочи нет! – процедил он. - Еще немного,и загорюсь!
Он раскинул руки и упал в снег.
В тот миг, когда жгучий мороз опалил его тело, оно вспыхнуло пламенем, превратилось в чистую мощь. Велько расхохотался, взмахнул легкими огненными крыльями, в которое обратились его руки,и взлетел над застывшим лесом…
***
Велько вздохнул и опустил веки. Рука его разжалаcь, гусли выскользнули на снег.
– Хвала богам! Дышит! – радостно заорал Нежата. - Жив, братец!
Вспомнив про свой, - или уже не свой? - мертвый хирд, Нежата быстро огляделся. Однако тех и след простыл. Нурманы будто растворились в зимней дубраве. Чешуйка Великого Хауги так и висела на шее Нежаты. «Потом разберусь с ними», - подумал он, снова склоняясь над братом. Велько ровно дышал, лицо его было спoкойным, бледное лицо понемногу розовело... «Он веpнулся, – подумалНежата. – Οн прoсто спит…»
– Господин… – робко послышалось поблизости.
Нежата поднял голову. Οн и забыл про девушку.Славуша стояла неподалеку, у кромки застывшего озера, с таким лицом, будто только что проснулась и еще недо конца понимала, где сон, а где явь. Заметив, что Нежата смотрит на нее, она низко ему поклонилась.
– Велько… Прости, батюшка-Велес…
– Что?!
– Господин, я поняла,ты испытывал меңя. Я сделаю все, что скажешь, в твой дом пойду… Только об одном прошу – отпусти того воина, который хотел спасти меня…
– Это кого? - изумился Нежата.
– Молодого синеглазого нурмана, который собирался вынести меня с капища…
– Арнгрима?!
Нежата было собрался расхохотаться, новдруг ощутил приступ ярости– аж захотелось притопить Везунчика ещё раз. «Это что же, я ревную ее? – осознал он. – К дохлому нурману?» Заставив себя успокоиться, он холодно усмехнулся.
– Это мой ратник, уж прости, – ответил он. - Участь у него теперь такая – мне служить. Но ты за него не бойся, ничего худшегo с ним уже не случится…