Читаем Сборник рецензий полностью

Оказалось, что без настоящей сказки, без того, чтобы прикоснуться к чему-то светлому и тёплому, замереть как в детстве над тем «сломает Иван иглу Кощея или не сломает»… Без такого мы не можем. И никакой реалистичный суррогат сказочность и сказку нам не заменит. Сказка начала рядиться в новые одежды, порой довольно причудливые (Вспомните те же «Звёздные войны» — вполне себе Иван-царевич спасает Марью-королевну и побеждает Кощея). Можно привести много других примеров. Но и тем приятнее брать в руки настоящую сказочную книгу, написанную для взрослых, но оставшуюся сказкой. Такую как «Сердце сокола» Галины Герасимовой.

Итак, что же нам рисует наливное яблочко, покатившись по тарелочке, заботливо расписанной Галиной? Счастливое царство-государство. Куры несутся, поросята поросятся, волшебники колдуют на благо жителей. Общество спокойно-сыто-патриархальное, вполне себе как и положено в сказке. Ну а Лады Митрофановны своя забота. Как и у её родителей. Девке почти двадцать уже, а до сих пор не замужем. Послушная, хозяйственная (к слову пироги печёт отменные, будете у неё в гостях обязательно просите с вишней)… но вот чуть пухловатая (в папеньку, наверное), да ещё умная слишком: книжки как пирожки глотает. Вместе с пирожками. И когда объявился столичный маг Финист — не стар, да ещё вполне себе симпатичный — просватали Ладушку за него сразу. Ну а у мага свой интерес. Ему в дом именно хозяйка нужна, и чтоб с пониманием. То есть чтобы книг не пугалась, порядок навела, с племянником поладила — а то ребёнку пять лет уже, а после смерти сестры в доме одни мужики: приёмный отец-дядя Финист да дед. Не сваливать же заботу о приёмном сыне на наёмных нянек?

И всё-то ладно, всё разумно, да сказка иначе решила. Это, к слову, сразу ощущается — написана история просто сказочно, и по языку, и по тому, что зачитаешься. Вот честное слово, у Галины просто редчайший талант сказочно говорить про самые простые вещи. Как фокусник вытаскивает из пустой шляпы зайца, так и здесь сначала убедить, что в озере ничего нет, жизнь же — а потом вытащить оттуда водяного. А уж про интимные места вообще молчу. Когда Финист обнимает Ладу или когда они проводят первую ночь вдвоём — не то что без пошлости, даже не приблизившись к эротике, но заставить читателя почувствовать вожделение и все ощущения той самой первой интимной ночи — это просто невероятно владение пером. Но виноват, отвлёкся в сторону. Так вот, если уж в сказку попали, будьте добры соответствовать. Так и здесь. Раз уж тебе, Лада, в руки не просто пёрышко Финиста, а весь ясный сокол целиком попал — то и трудности будут не башмачки там носить (пусть и железные), а посерьёзнее. С приёмным сыном поладить, самой колдуньей стать, злодея отыскать и победить. Заодно похудеть, чтобы муж, таская от радости по дому, не надорвался. Ну а помогут, конечно, сказочные персонажи вроде Василисы то ли Премудрой, то ли Прекрасной (кто это младшую сестру Лады и вообще вас, женщин, разберёт). Будет и Баба Яга, правда в мужском варианте старого шептуна Ворона (вредный характером, но добрый старик, в общем-то). Ну а получится у Лады или нет — всё в её руках. Нам же главное не потерять счёт времени и не зачитаться до первых петухов, уж больно сказочно хороша получилась книжка.

https://prodaman.ru/oginen/books/Serdce_sokola

<p>Реальное нереального</p><p>Роман Дарьи Кузнецовой «Песня вуалей»</p>Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши,Мне странен ваш неокрыленный крик,Но, в шумном круге, к вашей общей чашеИ я б, как верный, клятвенно приник!Где вы — гроза, губящая стихия,Я — голос ваш, я вашим хмелем пьян,Зову крушить устои вековые,Творить простор для будущих семян.Валерий Брюсов

На протяжении веков, в разных странах и на разных континентах мудрецы наставляли, что всё в мире подчинено закону равновесия. Дню противостоит ночь, лету — зима. Есть мужское начало и женское, созидание и разрушение, инь и ян, светлое и тёмное. И они не могут друг без друга. Не зря у тех же древних египтян бог Осирис взвешивал сердца умерших, чтобы определить, сколько в них скопилось чёрного и белого. Отсюда многие делают вывод: раз у весов всегда две чаши, так и хорошее не может существовать без плохого, правда без лжи. Причём строго в одинаковых пропорциях. Сразу же находятся и те, кто им возражает: совсем наоборот, сколько примеров, когда человек счастлив без несчастья? И потому любая ложь должна быть нещадно искоренена, поскольку она лишь умножает зло.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное