Сборник "Шерше ля фам"

— Чья?

— Вадима Николаича. Вы что же, не знаете?

— Нет… впервые слышу.

— Да? Ну, в общем, правильно. Вадим Николаич вас берег, расстраивать не хотел, это понятно. Вам-то это зачем? Ну вот… короче, в милицию, он считал, что, дескать, мол, обращаться бессмысленно. Приходилось мириться. А потом, он говорит, — этого Савелия убили, так некий Чика на фирме объявился, так тот и вовсе от-морозок, поставил перед Вадим Николаи-чем условие: или, мол, мы будем посредством твоей фирмы у всяких одиноких старушек жилье забирать, или я тебя самого грохну, выбирай. Представляете?

Анна смотрела на Гурского широки распахнутыми глазами.

— И-и… и что же, он вот так вот к вам в газету и пришел… со всем этим?

— Нет. Нет, конечно. Дело в том, что мы с ним давно еще как-то познакомились, несколько лет назад. Чисто случайно. Ему рекламу разместить нужно было, ну и… а почему разговорились — он спортсмен, я спортсмен… знаете, как в жизни бывает? Обменялись телефонами. И тут не так давно встретились. Ну вот… я его выслушал и говорю: «Слушай, Вадим, сколько можно?» А он мне: «Да, старик, а ведь действительно. Ну сколько можно?» Ну вот и… А тут вдруг узнаю, что его убили.

— Да не убивал его никто! — вскрикнула Анна.

— Ой, да… Анечка, простите вы меня, пожалуйста, ну засела эта мысль дурацкая у меня в мозгах, ну что делать? Простите…

— Кому, спрашивается, нужно было его убивать? Чике этому вашему?

— Например.

— А как? Врач же мне все объяснил, коронарная, говорит, артерия, ну… которая сердечную мышцу питает, была у него практически закупорена. А сердце увеличено в размерах. И еще он сказал, что, видимо, в течение последних суток жизни у Вадима уже был еще один приступ, только мягкий. Он его на ногах перенес. А вот за рулем уже… Это все при вскрытии выяснилось, там так и написано. Он же… он же постоянно на сердце жаловался, а к врачам не ходил, говорил, что нервы. Только в самое последнее время-валидол с собой носить стал. Вот и в тот вечер, мы в ресторане сидели, а ему и там плохо стало, он поэтому и решил на дачу поехать, отдохнуть пару дней на свежем воздухе. Это и сестра подтвердить может, и Дугин. А вы говорите… Он сам умер, понимаете? Сам! Сам!!! — Губы ее дрогнули, она вдруг бухнула Александру в грудь двумя кулачками, а потом ткнулась между ними лицом, прильнула к нему дрожащим телом и расплакалась.

«Ну-ну-ну… — мелькнула непрошеная мысль, — что дрожишь, ебаться хочешь?»

Он опустил голову, легко коснулся рукой ее волос, невольно вдохнув их аромат, и, мягко погладив по плечу, негромко сказал:

— Ну что вы, Анечка, ну успокойтесь, пожалуйста… ну… я даже не знаю… у вас водка в доме есть?

— Должна быть, — подняла Анна на него глаза и шмыгнула носом.

— Вот и хорошо. Давайте водочки выпьем, а? Самое наше русское лекарство. От всего. Очень помогает.

Она провела ладонями по глазам, вытерла слезы и мотнула головой в сторону гостиной:

— Пошли.

— Видите ли, Аня, — Адашев-Гурский, выпив водки, от которой Анна отказалась, сидел на кожаном диване, курил сигарету и смотрел на расположившуюся напротив девушку, — вы уж меня простите великодушно, но я прекрасно понимаю, что это, наверное, вовсе не мое дело и, возможно, материал этот я и вовсе уничтожу. Дело не в этом. Просто… вот встретились мы с вашим мужем совершенно случайно, разговорились и… ну как будто проскочило что-то между нами, какая-то связь возникла. Это ведь очень редко бывает. Вы понимаете, о чем я говорю? Анна молча кивнула.

— Ну вот. И… ну не безразлична мне его смерть, понимаете? И вот какая мысль мне покоя не дает…

— Господи, — Анна сидела на диване, поджав под себя ноги и отхлебывая из своего стакана, весь лед в котором давно растаял. — Ну что вам еще покоя не Дает? Я же вам все рассказала. А если бы вы и правда это интервью несчастное уничтожили?.. чтобы не плодить эти слухи дурацкие вокруг его смерти. Я и так-то вся на нервах, а если еще и статья скандальная! Я с ума сойду, честное слово. Я была бы вам так благодарна… — Она склонила голову к плечу и, отведя рукой с лица каштановую прядь, вновь посмотрела на Гурского долгим взглядом своих изумрудных глаз.

— Да, да, это понятно… но, может быть, вы сами не все знаете? Ведь инфаркт можно и спровоцировать, тем более, если сердце не совсем здоровое. Амфетаминами, например.

— И что? — чуть заметно напряглась Анна.

— Вы Игоря Дугина хорошо знаете?

— А он-то здесь при чем?

— Ну… я со слов Вадима знаю, что он его старый приятель, чуть ли не со школы. Так?

— Ну да, вроде бы. А что?

— Как сказать… друзья детства, а потом — один хозяин, а другой на подхвате. Зависть — страшное чувство. И про то, что у Вадима с сердцем не все в порядке, он знал.

— Вы что, хотите сказать, что Игорь мог…

— А почему нет? Я поэтому и спрашиваю, хорошо ли вы его знаете.

— Я? — Анна прикусила губу и задумалась. — Я — нет. Сестра, наверное лучше.

— Они… как это… «дружат»?

— Н-ну… можно и так сказать. Ухаживает он за ней. Но неужели вы думаете, что Игорь мог… Нет. Абсолютно нереально. Бред.