Сборник "Шерше ля фам"

— А то… На наш век войны хватит. Не здесь, так там. А стреля-а-аем мы, — Волков взял из рук подошедшего официанта полный графин, — без про-о-омаха. Еще с гражданской. Давай треснем. А где Андрей Иваныч?

— В сортире, наверно.

— К та-аржественному маршу! — Петр приподнял над столом графин. — Па-а-а батальонно! — Стал наполнять рюмки. — На одного линейного дистанции! Первый батальон прямо! — Он взял свою рюмку. — Остальные на пра-а-а… о!

— Шага-а-ам… — Гурский поднял свою рюмку.

— Арш! — Они одновременно выпили.

— И все равно любопытно, — потянулся к сигаретам Александр, — в чем проблема?

— Короче… — поставив рюмку на стол, Петр, морщась, подцепил на вилку кусок маринованной миноги, — короче,. подставили меня. Но это как раз нормально, так и должно быть, работа такая. Я их давлю, злодеев, в меру моих сил, они, в соответствии со своими способностями, пытаются этому процессу противостоять. Все честно.

— Так в чем дело?

— А в том, что я-то думал — хоть здесь все по-людски получится. Не-а. В ментах свое говно, здесь свое. Ну никак, видно, без этого дела не обойтись.

— А конкретно?

— А конкретно… не в том беда, что меня полным недоумком и уёбищем попытались выставить, а в том, что это дело у них проскочило, в конторе нашей эту поганку схавали. Вот в чем вся хренотень, если конкретно.

— Ты же говорил, что Дед ваш…

— Не-ет… — Волков отрицательно помахал в воздухе указательным пальцем. — Нет. Дед он… тут без вариантов. Таких, как он, вообще на свете не бывает. Если он, к примеру, скажет, что это я Москву поджег, ну… в восемьсот двенадцатом, я засомневаюсь, конечно, но… мало ли… не в себе я, возможно, был, потому и не помню. В общем, я с ним соглашусь. Такой он человек. По жизни. — Петр замолчал, глядя в пространство.

— Ну?

— Что? А-а… В отпуске он. В Таиланде. На рыбок летающих поехал посмотреть. Никогда, дескать, не видел. А за него на это время Борман остался. Есть у нас такой, он у Деда вроде как заместитель по общим вопросам. Ну, а я с ним в контрах. Давно уже. Чуть не с первых дней.

— А что так?

— Да он, понимаешь, из армейских. Ну, и есть в нем… — Волков пощелкал пальцами, подбирая нужное слово, — ну… «ты начальник — я дурак, а уж если я начальник…»

— Понятно.

— А у меня спина не гнется. Такая вот особенность строения скелета. Я вообще только перед Дедом отчитываюсь. Ну вот и…

— Ясно. А как тебя подставили?

— Видишь ли… — Петр опять наполнил рюмки и поднял свою. — Р-равняйсь?

— Смир-рно! — Гурский распрямил спину и расправил плечи.

— Шага-ам…

— Арш!

Они выпили и закусили.

— Видишь ли, — продолжил Волков, — тут вот какое дело. Перед самым отъездом Деда на Тайвань…

— В Таиланд, ты говорил.

— А это не одно и то же?

— Нет.

— Ну, тебе видней. Я там не был никогда, мне как-то без разницы. В общем, незадолго до этого стукнулся к нам в контору бизнесмен один. Заславский, — Петр прикурил сигарету, — Вадим Николаич. Хозяин фирмы риэлтерской, ну, это, знаешь, когда недвижимость всякая, купить-продать, аренда, то-се.

— Я в курсе.

— Да? Господи, какой умный…. Ну вот… была у него, как водится, крыша. Он же еще тогда фирму свою открывал, когда без этого никак не обойтись. А старшим этой самой крыши был некто Савелий. Человек в городе известный, где-то даже уважаемый, поскольку жил по понятиям, чужого не хотел, короче,. авторитетный был человек. Он у Заславского и в уставных документах долю малую имел, символическую, но… в бумагах присутствовал. И вот — я не уточнял, что да как, но, короче, погиб он не так давно. И начался, как это обычно бывает, передел.

— У братков?

— Ну да. Савелий был в авторитете, все в своих руках держал, а не стало его… началась возня, борьба за первое место. По олимпийской системе — проигравший выбывает. Ну… один выбыл, другой, третий. И остался, в оконцовке, на вершине пьедестала полный отморозок. Некий Чика. Из молодых, да ранних. Ну ничего святого, — Волков затянулся и выпустил колечко дыма. — Ну вот… и приходит этот самый Чика к Заславскому. Но не просто так приходит, а приходит он с текстом, примерно таким: «По законному праву наследования материальных ценностей своего предшественника я вступаю во владение всех вас тут вместе взятых со всеми вашими потрохами. Это ясно или проще объяснить?» Вот где-то так он представился, — Петр стряхнул пепел, — а главное, мол, хватит вам здесь сопли жевать, а нужно делать реальные лавэ, тем более что они у вас под ногами валяются. И сразу внес конкретное предложение, подкупающее своей живой простотой.

— А он имел на это право?

— На что?

— Наследовать.

— Ну-у… — Волков пожал плечами, — по-всякому на этот вопрос можно взглянуть. Можно так, а можно и эдак. В том-то все и дело. Поэтому Заславский к нам и стукнулся. Тем более что предложение, с которым Чика нарисовался, как бы это сказать… в общем… грубо говоря, но мягко выражаясь — полная херня.

— А что так?

— Старичков, дескать, одиноких мы с вами будем опекать. И старушек. Они нам свое жилье отпишут, а мы им за это — полный пансион на оставшиеся им дни, а потом похороны за счет фирмы.