Сборник статей

Результат подобного развития, даже сточки зрения одно­бокого рационалиста, противоположен ожидаемому. Ибо, если девальвация создающего символы бессознательного несет с собой резкий разрыв между рациональным созна­нием и бессознательным, то эго-сознание, само того не заме­чая, будет подавлено теми самыми силами, которые оно отрицает и стремится изгнать. Сознание становится фана­тичным и догматичным; или, если выражаться категориями психологии, оно подавляется содержимым бессознательно­го и бессознательно ремифологизируется. Оно, по-прежне­му, признает только рациональные доминанты, но, на самом деле, подвержено процессам, которые, в силу своей архетипичности, сильнее его, и которые предубежденное сознание не может понять. В результате сознание порождает бессознательные религии, как малого (вроде психоанализа), так и большого (вроде таких движений, как нацизм и ком­мунизм) масштаба. Именно псевдорелигиозными истоками этих догматических систем и объясняется их практическая неистребимость. Корни подобных догм находятся в архетипических образах, которые сознание решило изгнать; но они являются псевдорелигиозными, потому что, в противоположность подлинному религиозному содержанию, ведут к регрессу и распаду сознания.

Даже, если бы отношение сознания к архетипическим силам бессознательного, как к архаическим и сознанию враждебным, было бы оправданным (чего быть не может), то и тогда сознание могло развиваться только "постоянно помня о них", ибо в тот момент, когда оно теряет их из виду или начинает считать не существующими, оно, само того не осознавая, становится их жертвой. Когда мы рассматриваем человеческую душу как целое, в котором сознание и бессо­знательное взаимозависимы, как в своем развитии, так и в своих функциях, мы видим, что сознание может развиваться только там, где оно сохраняет живую связь с творящими силами бессознательного.

Развитие сознания не ограничивается осознанием "внеш­него мира"; в равной мере оно включает в себя осознание Человеком своей зависимости от внутрипсихических сил. Но это не должно восприниматься, как "рост" осознания субъ­ективных пределов, "поправка на особенности характера", не дающая возможность полностью увидеть проявление внеш­него мира, который мы определяем, как "реальность". Мы не должны забывать, что внешний мир, который мы воспри­нимаем нашим разделенным сознанием, это всего лишь сегмент реальности, и что наше сознание развило и диффе­ренцировало само себя таким образом, что стало специа­лизированным органом для восприятия именно этого конкрет­ного сегмента реальности.

Я уже подробно6 говорил о том, что мы платим очень большую цену за предельную конкретность нашего осознан­ного знания, которое основано на разделении психических систем и которое рассекает единый мир на полярные противоположности - собственно мир и душу.

Цена эта - резкое сокращение реальности, доступной нашим ощущениям. И мы уже говорили, что ощущение единой реальности является качественно иной формой ощущения, которая развитому сознанию представляется "нечеткой".

Ощущение единой реальности, которое как филогенети­чески, так и онтогенетически предшествует ощущению реальности разделенным сознанием, является в высшей степени "символическим". Первые психологи заняли удоб­ную позицию разделенного сознания и рассекли символ на компоненты, пребывая в убеждении, что что-то внутреннее было спроецировано наружу. В последнее время мы стали рассматривать символическое ощущение, как первичное су­ществование: единая реальность воспринимается адекват­но и з целом душой, в которой перегородки между системами либо еще не возведены, либо уже снесены. Например, рань­ше считалось, что символическое восприятие дерева вклю­чает в себя внешнюю проекцию чего-то внутреннего; человек проецирует психический образ на дерево - внешний объект. Но этот тезис оказался несостоятельным, хотя и представ­лялся правдоподобным эго-сознанию современного челове­ка, в восприятии которого единый мир разделен на внешнее и внутреннее.