Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению деяний святых апостолов

Они хотели, во что бы то ни стало, добиться выдачи им их жертвы и, считая себя малоискусными как в языке греческом и латинском, так равно и в порядках римского судоговорения, выдали доверенность на ведение дела провинциальному ритору, по имени Тертуллу. Во всяком случае все сделано было с соблюдением должной формальности. Прежде всего изложена была их жалоба, при принесении которой узник помещен был так, чтобы мог выслушать ее, и потом, если может, представить свои опровержения. Тертулл был, по-видимому, практикующий адвокат и Св. Лука верно сохранил очерк его изворотливой обвинительной речи. Соблюдая политическую вежливость, он начал с изложения многих похвал Феликсу с целью задабривания. Указав на прежнее усмирение Феликсом разбойников и на подавление последнего восстания, поднятого лже-мессией, Тертулл стал в ловких выражениях уверять прокуратора в общей и постоянной благодарности иудеев за предоставленный им мир и за множество реформ, придуманных его мудростью, — тогда как на деле Феликс был постоянно всеми ненавидим, и хотя действительно ему удалось разбить разбойничьи шайки, но в первые времена своей прокуратуры он явным образом покровительствовал им и даже участвовал в дележе их добычи. В дополнение к своей лести, Тертулл высказал, что, не желая много утруждать прокуратора, он будет говорить кратко и просить его выслушать «со свойственным ему снисхождением». Он представляет три обвинительных пункта: во-первых, старейшины признают апостола язвой общества, поднимающей мятежи между иудеями, живущими по вселенной, во-вторых, — представителем Назорейской ереси и, в-третьих, осквернителем храма. На этом основании, они взяли его и намеревались судить по их закону. «Но тысяченачальник Лизий, пришедши, с великим насилием взял его из рук наших и послал — тебе, повелев и нам, обвинителям его, идти к тебе». Через Лизия он, прокуратор, может удостовериться в истине этих обвинений. Когда оратор кончил речь, иудеи, как свидетели — очевидцы, один за другим подтвердили обвинение, сказав, что все, сказанное Тертуллом, совершенная правда.

Тогда прокуратор, будучи предупрежден письмом Лизия, что тут кроются иудейские дрязги относительно исполнения законных мелочей, дал узнику знак, что он может давать возражения. В самом начале речи св. Павел кратко заметил, что он свободнее будет защищаться перед Феликсом, зная, что он многие годы справедливо судит народ иудейский. И так как ты близко знаком с обычаями этого народа, то легко можешь удостовериться, «что не более двенадцати дней тому, как я пришел в Иерусалим для поклонения, а не для возмущения. Ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное восстание, и не могут доказать того, в чем меня обвиняют». Он признается, что держится иного учения, которое иудеи называют ересью, но это учение в главных основаниях совершенно одинаково с тем, которое сами обвинители исповедают. Ибо он действительно служит Богу отцов его, верит всему, написанному в законе и пророках, имеет надежду, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают; поэтому и сам подвизается всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми. Пять лет не был он в Иерусалиме и пришел туда, чтобы доставить милостыню своему народу и приношения. Они нашли его в храме, когда он приносил, по закону, очистительную жертву совершенно спокойно, не с народом и не с шумом. За смуту, которая была произведена при этом случае, он не может быть ответчиком. Ее начали некоторые из «Асийских иудеев», которых и надо было выставить на суд и которых отсутствие здесь служит доказательством ничтожности возводимых на него обвинений. Но если невозможно вызвать на суд этих последних, то пусть сами обвинители «скажут, какую нашли они в нем неправду, когда он стоял пред Синедрионом» — разве только то одно слово, которое громко произнес он, что за учение о воскресении мертвых он ныне судим ими.