Сборник стихотворений иностранных поэтов

Который еще спал накануне,

Не помышляя о боге.

_Роскошные дворцы рушатся;

Тысячи катящихся колесниц

Задевают осями одна другую;

И сбежавшаяся толпа

Встречает на каждой улице_

Огненный поток.

На гордых башнях

Каменные колоссы,

_Плохо укрепленные,_

Множат _во тьме_

Бесчисленных умирающих,

Еще не проснувшихся.

_На рушащихся стенах

Так мечутся

Черные муравьи._

Возможно ли бежать

_Под этим ужасным дождем?_

Все погибает, увы!

_Огонь, поражающий молнией,

Охватывает мосты, разрушая их,

Пронзает плоские кровли,

Катится, низвергается и обламывает

На серых плитах

Свои красные отблески!

С каждой искрой

Усиливается и растекается

Державный огонь._ - Ред.}

И так далее...

Из 32 строк переданы приблизительно верно 10, и это вы найдете в каждом стихотворении Гюго. Вот вам и сохранение образов и эпитетов; и хоть бы эти отступления выкупались художественностью языка, звучностью и верностью стихов. Что за рифмы, что за грамматические ошибки, что за нарушения исторической, верности в самовольных отступлениях от подлинника! У г. Костомарова считается рифмами: _сна_ и _волнах_ (стр. 20), _шумом_ и _другом_ (21), _праздник_ и _участник_ (24), _огромный_ и _верховный_ (23), _помочь им_ и _и очи_ (25), _ни тени_ и _теченье_ (25), _рассекает_ и чаек (27), _наряды_ и _стадо_ (27). Все эти примеры собраны на семи страницах, и между тем какие кровавые жертвы г. переводчик приносит рифме. Для того чтобы найти третью рифму к словам _своды_ и _народы_, г. Костомаров употребляет выражение: _Лавы пламенные воды_ (19). Для рифмы он называет жителей Содома и Гоморра _детьми мрачного Эрева_ и сливает представления греческой мифологии с еврейскими преданиями. Он пишет: _шире пламенный поток_, и вслед за тем для рифмы _небеса сыплют огненный песок_, который для сожжения провинившихся городов был уже собственно излишен при потоках огненной лавы, но для стиха именно при потоке и оказался необходимым. А главное хорошо то, что в подлиннике нет ни _пламенных вод лавы_, ни _детей Эрева_, ни _огненного песку_. Это все от г. переводчика и для рифмы. Г. Костомаров для рифмы сочиняет новые слова и даже не поясняет их значения:

Драгоценная тиара

Занялась на нем, как _фара_.

Что такое _фара_! Сличаю с подлинником и вижу там _phare_, рифмующее с _tiare_ и переводящееся русским словом _маяк_. Но уж _тиара_ и _маяк_ даже на снисходительное ухо г. Костомарова не покажется рифмою. Он и создал _фару_, и рифма вышла богатая.

А вот и грамматическая ошибка во имя рифмы:

Валы пепла, волны пламя

И царя-волхва и знамя

Увлекали за собой.

_Пламя_, по мнению г. Костомарова, есть родительный падеж от существительного того же имени. Но уж зато, надо сказать правду, где г. Костомаров пожертвует здравым смыслом, историею или грамматикою, там интересы уха спасены, и рифма выходит блистательная.

Посмотрим, что же сталось под рукою непризванных переводчиков с грациозными, легкими созданиями Гейне и Беранже, которые так легко испортить и которые так часто портили у нас в России и в журналах и в отдельных изданиях. В сборнике мы находим между прочим перевод прелестной песни Беранже "La couronne retrouvee". {"Вновь найденный венок". - Ред.} В подлиннике вложен в эту песню целый мир чувства. Тут есть и грусть, и добродушный юмор, и слезы сквозь улыбку, и то любовное отношение ко всему живому, ко всякой искренней радости, которое составляет вечно свежую и господствующую черту поэзии Беранже. Все это выражается просто как бог послал, все это как будто не сознает собственной прелести и оттого становится еще прелестнее. Добрый, честный, любящий старик смотрит на увядший венок и, вспоминая прошлое, поневоле с грустью относится к настоящему. Но уже самое это тихое настроение грусти исключает всякий цинизм, всякое ожесточение против настоящего. Вот как говорит поэт о той женщине, которую он когда-то любил, и вот как переводит это место г. Костомаров:

Et la beaute tendre et rieuse, А та красавица, что белою рукой

Qui de ces fleurs me courrona Вот в этот самый лавр мне розаны

jadis? вплетала,

Vieille dit-on elle est pieuse; Да, говорят, сварливою ханжой

Tous nos baisers, les a-t-elle maudits? На старости-то лет моя красотка

J'ai cru que Dieu pour moi l'aurait стала.

fait naitre, Неужели ж и я об ней

Mais l'age accourt qui vient tout не пожалею

effacer. И так же, как она, забуду

O honte! et sans la reconnaitre страсть свою!

Je la verrais passer. {*} О стыд, теперь и я, встречаясь

с нею,

Ее не узнаю.

{* Подстрочный перевод:

А нежная красавица и хохотунья,

Та, которая некогда увенчала меня этими цветами?

Говорят, что она богомольная старушка.

Неужели она прокляла все наши поцелуи?

Я думал, что бог создал ее для меня,

Но прошли года, которые все изгладили.

О стыд! Может быть, и я, не узнав ее,

Пройду мимо. - Ред.}