Эта зелень чрезмерна для яви.Это — сон, разумеется,сон о зеленом…Ветру не терпится вялую дрему туманавывести, выволочь, вытолкнуть из сосняка,и туман,как и подобает большому сонному животному,понуро следует за ветром,и потому — все вокруг зеленое:стена, лестница, балкон, скамья и книга —та книга, которая всю ночьвпустую взывала к состраданию,желая разгласить заключенную в ней боль(словно старуха, ощутившая дыхание смерти,столь же острое и важное,как дыханье того, о, того,кто когда-то впервые говорил ей о любви,и вот теперь — к отупевшему лицу,замкнутому, как клетка,которой нечего держать взаперти,изнутри подступила страсть).Это — сон, разумеется,длинный сон…Шаги по сосновому полу ничем не вредят тишине.Воздух, вобранный птичьей гортанью,вскоре возвращается в виде зеленого свиста,то есть не слышно, а видно,как клюв исторгает зеленую трель,ибо туман забрал себе и присвоил все звуки —в обмен на право прогуливатьсясреди ветвей в зеленых шлепанцах…Изваянная, как жеребенок,закинув голову, нюхает воздух маленькая девочка.