Сборник стихов

Как я любил вторую полку!
Как хорошо лежать подолгу
На ней, подушку подложив
Под грудь и глядя втихомолку
На лес, на речку, на обрыв.

Как мне железная дорога
Тогда рассказывала много
О жизни, людях, деревнях,
Затерянных, но не для Бога —
Для нас, живущих второпях.

Прочитывалась даль, как в свитке
Развернутом, я пил в избытке
И ел простор озер, полей.
А путешествие в кибитке,
Наверное, еще сытней.

Хотя, конечно, лоб застудишь.
Какой уж там Нью-Йорк, Париж!
Но тише едешь — дальше будешь,
И с ямщиком в пути пошутишь,
И с Пушкиным поговоришь.

Над головой сияла бездна,
Расшита звездами чудесно,
Двор постоялый, чад и грязь,
Но разве так уж интересно
Лететь на Марс? — скажу, смутясь.

* * *

Человек походить начинает на старую фреску,
Облупившуюся и к былому не склонную блеску.
Впрочем, он-то уйдет, а ее, может быть, обновят.
Пригласят знатоков, окружат, уберут занавеску —
И пожалуйста, лошади скачут, и птицы парят.

Знатоки недоверья не выкажут или сомненья:
Это все-таки Джотто и все-таки это Мантенья,
Ничего, что на старую новая краска легла.
Ну а ты представляешь такое свое обновленье?
Или лучше беспамятство, лучше загробная мгла?

Владимир Рецептер

* * *

Весь мир — тюрьма, хотя картина мира
меняется отчасти напоказ;
и Пушкин мог назвать отцом Шекспира,
открыв родство, опасное для нас.

И скорбный Гамлет, не страшась провала,
все носит траур по отце своем;
сто языков судьба за ним послала,
а он роднится с русским языком.

Когда ему открылась эта дверца,
признался принц в душевной простоте,
что для него законом стало сердце,
и обнял нас как братьев во Христе.

А мы, бесчестя кладбище отцово,
то водку пьем из черепа отца,
косноязычьем унижая слово,
то гордо правим замысел творца.

…Мой сын, я научил тебя, играя,
игры стыдиться… В честной тишине
наш грешный путь до ада или рая…
Прощай, прощай и помни обо мне.

Владимир Алейников

* * *

Чем дороже дневное тепло —
То ли с возрастом, то ли с весною, —
Тем загадочней там, за стеною,
То, что ночью из почвы взошло.

Чем томит его мир этот вновь,
Этот шар, переполненный болью?
Тем, что есть в нем живущим раздолье,
А с юдолью в родстве и любовь.

Что в горячее сердце вобрать,
Чем же душу наполнить, ликуя?
Если выбрали долю такую,
То в открытую надо играть.

Вот и тянется все, что растет
Из разрухи мирской, из кручины,
Прямо к свету, к добру без личины,
Сквозь излишки темнот и пустот.

Нет причины для горя, пойми,
Если стебли набрякли и жилы
Вешним соком, прибавившим силы
Тем, что с вестью встают меж людьми.

* * *