Сборник Строфы.Стихи, не вошедшие в сборники

ЭМИЛИЯ ЧЕГРИНЦЕВА. «Строфы» («Скит», 1938). Стихотворения, не вошедшие в сборники.

СТРОФЫ. 1938.

СТРОФЫ

А. Л. Бему

Растут нелепые цветы
на рукаве ночной рубахи,
и ветер мнет в саду кусты,
а сердце замирает в страхе,
а сердце падает как мяч
от этой непослушной крови,
от приключений, неудач,
от светлых крыльев в изголовьи.

Не отойдя и не остыв

от всех забот и дел вседневных,
ты слышишь сладостный призыв
к замене легкой. И не гневно,
не торопясь и не дрожа,
ты приучаешься заране
и пальцы жадные разжать,
и все отдать, себя не ранив.

И вот – забудь, что есть земля,

где счастье места не находит,
что плечи слабые болят
и жизнь почти что на исходе.
Тебе даны следы удач
и больше четверти столетья, –
она труднее всех задач –
ищи залог судьбы в ответе.

Но числа пухнут и растут,

и тут в невиданном размере
ответ свивается как жгут.
Молчит расчетливый Сальери,
а воды льются и гудят
и распирают водоемы.
и путники глотают яд,
и все товары невесомы!

А мы бросаем как копье

одно пронзительное слово.
И вина крепкие мы пьем,
чтобы забыть. Сквозь бред больного,
сквозь крик любви и детский зов
крадется вор и звезды блещут,
перо в силках своих же строф
отбрасывает тень зловеще…

И вот решаясь на дуэль,

бросая смертности перчатку,
готовим сыну колыбель
и строим дом пустой и шаткий.
Цепляясь за последний миг —
хоть миг еще на этом свете! –
мы пишем много странных книг
и не стареем на портрете.

Как страшно телу умереть!

Но умираем мы охотно
от горя, от любви, и впредь
готовы мы бесповоротно
всей милой жизнью заплатить
и смертью искупить ошибку,
и так легко теряем нить
в тумане призрачном и липком.

Душе, готовой для разлук,

встречаться суждено с любовью.
Ах, ворожейка, много мук,
глаза цыганские и брови!
Слова – волшебный плеск весла –
распоряжаются вещами.
Как будто нам земля мала,
любимым рай мы обещаем.

И этот мир такой родной,

и так легко дышать при этом,
а небо над тобой одно
и слышит праздные обеты.
Кто любит, тот теряет счет,
кто любит, тот всегда — навеки…
Кто любит, тот легко убьет,
любовь, как мартовские реки.

А память? Память, голос мой, —

все та же гонка за бессмертьем.
Цветы засохшие, письмо,
так, как получено — в конверте.
Нас сушит давняя мечта,
нам хочется, пронзая воздух,
для всех, всегда, всегда блистать,
напоминать, как эти звезды.

И будущие наши дни

снимает с картой суеверье,
а затаенный страх саднит
и заглушает пенье Мери.
И мы трепещем — здесь, теперь…
Торопимся — ведь скоро, скоро
откроет ветер нашу дверь
перед шагами Командора.

«Легко рифмуя эту жизнь с любовью…»