Сборник "Святые Отцы о молитве и трезвении"

36) Может быть кто-нибудь из ленивых и нехотящих усердно и тщательно молиться вздумает оправдывать себя словами самого Господа: «не всяк глаголяй ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное, но творяй волю Отца моего, иже на небесех» (Мф.7, 21). — На это скажу, что если б я почитал одну молитву достаточною ко спасению, то справедливо бы иной мог воспользоваться этими словами против меня. Но как я говорю, что молитва есть глава всех добродетелей, корень и основание спасительной жизни: то никто пусть не прикрывает своей к молитве лености такими словами. Ни целомудрие одно не может спасти без других добродетелей, ни попечение о бедных, ни благость, ни другое какое из похвальных дел; но надобно, чтоб все добродетели стеклись в нашу душу, а молитва чтоб как основание и корень лежала под ними. Как корабль и дом нижние части делают крепкими и сплоченными: так и жизнь нашу молитвы скрепляют; без них же ничего в нас не бывает доброго и спасительного. Почему св. Павел настоятельно повелевает нам прилежать молитве, говоря: «в молитве пребывайте, бодрствующе в ней со благодарением» (Кол.4,2); в другом месте — говорит он: «непрестанно молитеся, о всем благодарите: сия бо есть воля Божия» (Кол. 5, 17. 18): и в другом еще месте: «всякою молитвою и молением молитеся на всяко время духом, и в сие истое бдяще во всяком терпении» (Еф.6,18). Так многими и божественными словами увещавает нас в молитве сей вождь апостольский. Почему нам, ученикам его, надлежит с молитвою тещи путем жизни нашей и ею чаще орошать и напаять душу свою: ибо все мы не менее имеем в ней нужду, чем дерева в воде. Ни они не могут приносить плодов, если не будут впивать корнями своими воды, ни мы — источать многоценные плоды благочестия, если не будем напаяемы молитвами [2, 778—9].

37) Восстав с одра, надлежит нам всегда упреждать восход солнца служением Богу, и к трапезе приступая надо молиться, равно как и отходя ко сну. Но и каждочастно надо приносить некую молитву Богу, ровным течением проводя время дня. Зимою большую часть ночи надо проводить в молитве, и с великим страхом преклоняя колена усердно внимать молитве, блаженными себя имея, что служим единому истинному Богу. Скажи мне, как воззришь ты на солнце, непоклонившись прежде Пославшему сей сладчайший для очей твоих свет? Как вкусишь от трапезы, не поклонившись Дарителю и Подателю сих благ? С какою надеждою погрузишься ты в мрак ночи? Какие чаешь встретить сны, не оградив себя молитвами, но предавшись сну не огражденным? Презрен будешь ты (за безмолитвие) и удобоемлем для злейших демонов, которые всегда вертятся вокруг нас, выжидая время, когда кто остается обнаженным от покрова молитвенного, чтобы захватить нас и восхитить внезапно. Итак, когда увидят, что мы ограждены молитвою, тотчас отскакивают, как воры и злодеи, когда в головах воина увидят висящим мечь. Но если случится кому быть нагим от покрова молитвенного, такого восхитив демоны увлекают ко грехам и злодеяниям. Боясь сего, будем всегда ограждать себя молитвами и песнопениями [2, 779].

38) В пророческих видениях Ангелы представляются с великим страхом приносящими свои хвалебные песни Владыке всяческих: они от великого благоговеинства покрывают лица свои и ноги, и когда нужно летать, совершают сие с великим трепетом. В этом пример и урок, как и нам надлежит совершать молитвы свои [2, 779].

39) Во время молитвы подобает нам забывать свое человеческое естество, и обемлясь теплым к Богу устремлением, в союзе с благоговейным страхом, ничего не видеть из сущего долу, но думать, что стоим среди Ангелов и одинаковую с ними совершаем службу Богу всевышнему [Там же].

40) Все другие принадлежности у нас и Ангелов, — как-то: природа, образ бытия, мудрость, ведение, и все, чего бы ты ни коснулся, — различны: а молитва есть общее дело — Ангелов вместе и человеков, — и в этом отношении ничего нет посреди их и нас (один хор). Но кто всеусердно прилежит молитве и сердца к Богу устремлению, тот скоро уподобится им и в ведении, и в мудрости, и благородстве, и в образе жизни (Там же).

41) Если имеющий случай разговаривать с мудрыми мужами, от частой беседы с ними усвояет себе их мудрость и делается похожим в ней на них; то что сказать о тех, которые с Богом часто беседуют в усердных молитвах своих? Какою мудростию, какою добродетелию, каким ведением, благодобротием, целомудрием и благонравием не преисполнит их молитва и непрестанное с Богом обращение! Так что не погрешит, кто скажет, что молитва есть источник всякой добродетели и праведности, и что в душу, пустую молитвою и молением, не может внити ничто содействующее благочестию [2, 780].