Сборник цикла ТЕМАТИКИ

Глеб улыбнулся и пропустил шефа вперед, когда они выходили. Легко подтолкнул в спину, и ладонь прожгла Матвея насквозь, оставив отпечаток то ли в памяти, то ли в сердце. Они уже разошлись по комнатам, а Матвей все еще чувствовал на спине чужие пальцы. И не в чем было обвинять Глеба – простой, дружеский жест. Лифт действительно слишком быстро закрывал двери, нужно было торопиться. Все дело в воображении и насыщенном дне.

Матвей уже лег спать, когда увидел на тумбочке коробку с часами. До сих пор не подарил – точно Крис сказал про мудака. Шеф сгреб коробку и пошел в комнату для гостей, которую временно занял Глеб. Обычно в ней спал Сеня, но по случаю визита высочайшей особы охранник предложил ночевать вместе с Зинаидой. Мол, так и охранять проще. Баб Зина весело смеялась и была рада помочь.

– Ты не спишь? – спросил Матвей, закрывая за собой дверь, а потом только заглянул в комнату, и коробка выпала у него из рук. Глеб, вероятно, переодевался, потому что на нем не было одежды, и в свете огней ночной Москвы было прекрасно видно отшлифованную постоянными тренировками фигуру.

– Матвей Павлович! – парень отскочил, схватил одеяло и закрыл нижнюю часть. Совершенно зря – ее Матвей запомнил в первую очередь. Теперь появилась возможность запечатлеть все остальное. – Я думал, вы спите! – он то ли кричал, то ли шептал. Одно было ясно – Матвей застал его врасплох.

– Я подарок пришел подарить, – ответил шеф и посмотрел под ноги. – Хорошо, что они выдерживают до пяти тонн веса. Я-то думал – зачем, зачем?

– Вы о чем?! – Глеб смотрел с тревогой и явно считал, что у шефа очередной приступ. Но, как ни странно, сердце у Матвея работало лучше ударостойких часов.

Глеб подошел ближе, подозревая, что шефа опять нужно будет ловить, а Матвей, повинуясь внезапному порыву, перешагнул через подарок и, ловко ухватив выпускника за шею, прижал к себе. Коснулся языком губ и поцеловал, быстро вспомнив то, что закончилось эпоху назад на уходе Настеньки.

– Это зачем? – коснувшись своих губ кончиками пальцев свободной руки, спросил Глеб. Не хотел разочароваться, допуская возможность взаимности. Матвей поцеловал еще раз и теперь ловко убрал ненужное одеяло, воспользовавшись чужим замешательством.

– Решил познакомить меня с Шуриком, – улыбнулся шеф, подталкивая Глеба к кровати. – Шурика я уже давно знаю. Если им можно – почему нельзя нам, так? «Я не старый», а ты уже взрослый. Не слишком прямолинейно?

– Ну вы же поняли, – улыбнулся парень, падая на кровать вместе с Матвеем.

11. ОДНАЖДЫ

Они успели общими усилиями раздеть Матвея и залезть глубже на кровать, когда дверь позади еле слышно хлопнула. Глеб оцепенел, быстро глянув в сторону выхода, а шеф просто замер. Боялся развернуться, словно, как в детстве, был невидим для чудовища под кроватью, пока не пошевелится.

– Кто это? – тихо спросил Матвей. Глеб еще секунду смотрел на дверь, а потом помотал головой. Неизвестно.

Должно быть, кто-то услышал грохот от упавшей на пол коробки, и пошел проверить, все ли в порядке. Зинаида часто мучилась бессонницей, а для Арсения такие вылазки были частью работы.

– Черт, – Матвей нахмурился, стиснул зубы и отстранился, усевшись на край кровати. – Что же я творю.

– Ничего противозаконного, – ответил со своего места Глеб. Он тяжело дышал, но постепенно восстанавливал контроль над собой: вдохи становились редкими, а голос – спокойным. – В Древней Греции…

– Какая к черту разница, что там было, – яростно прошептал Матвей. – В современной Греции страшная безработица, ужасный сервис в отелях и колоссальный внешний долг. Не самая мудрая страна, чтоб ставить в пример.

Глеб, казалось, проглотил эту тираду, но через минуту молчания выдал:

– Ладно, как вам Япония? – он сел за спину Матвею и обнял, обхватив за плечи. – Отличная инфраструктура, стабильная экономика, тонны патентов?

– И что с Японией? – заинтересовался шеф, машинально перехватив пальцы, которые его держали.

– Да то же, что и с Грецией, – фыркнул Глеб. – Какая к черту разница? Я уеду через месяц, и за алиментами спустя два года не явлюсь. Так почему бы нет?

Матвей смотрел на плотно закрытую дверь и прикидывал, кто же мог зайти к ним в такое время. Да и зачем? Понятно, что коробка упала, но чего же из-за пустяка нарушать чужое спокойствие? Мысль не давала покоя – он почти не слышал Глеба, только перебирал его пальцы своими.

– Двадцать девять дней, – спокойно продолжал парень, словно они все еще сидели в клубе друг напротив друга, разделенные деревянным столом и кружками с травяным чаем. – Я бы за это все отдал, только вы же ничего не возьмете. У меня ваша фотография есть, нашел в газете сто лет назад, вы с тех пор не изменились совершенно. Я думал, когда увижу вас позавчера, вы будете толстым, ворчливым и страшным, и меня отпустит. Но вы даже не подумали растолстеть и потерять половину зубов. Так что все это на вашей совести, – Глеб подтянулся к шее Матвея и коснулся губами кожи. Глубокий вдох – губы растянулись в довольной улыбке.

– На моей совести, – эхом повторил шеф. – На моей совести и так уже достаточно.