Сборник забытой фантастики №1

Я бросил на фотографию как можно более мимолетный взгляд, но доктор долго стоял, глядя на нее. Казалось, он погрузился в размышления. Наконец он, вздрогнув, пришел в себя, указал мне на стул и повернулся к огромному столу из красного дерева. Он склонился над большим, похожим на коробку шкафом из темного дерева, похожим на обычный радиоприемник и в то же время непохожим на него. Он несколько минут возился с кнопками и циферблатами. Затем он снова повернулся ко мне.

— Это изобретение, — сказал он. — Помните, когда я видел вас в последний раз, я сказал, что работаю над супер-радио? Вот оно, телепатическое радио. Мне удалось поймать в ловушку эти неуловимые эманации — мысленные волны. Я не буду утомлять вас никакими объяснениями внутренней работы машины. Достаточно того, что я применил радио и сейсмограф, чтобы изготовить ее. Я позвонил вам, чтобы провести демонстрацию, как и обещал. Вы первый человек, которому я это показал. Конечно, я провел ряд тестов. Кажется, это успех.

Его глаза загорелись энтузиазмом, а голос поднялся до необычной высоты. Но почти мгновенно этот энтузиазм угас, и его лицо стало очень серьезным.

— Знаешь, Брант, — медленно произнес он. — Я никогда не терял надежды найти Тома. Я верю, что он все еще жив. Я уверен в этом. Я хочу найти его. Это послужило стимулом для этого изобретения. Я могу определить его местонахождение с помощью этого устройства. Это то, что я собираюсь попытаться сделать сегодня вечером. Если он жив, его разум будет говорить через этот громкоговоритель. Вы понимаете принцип работы радио. Что ж, эта машина похожа. Он должен быть настроен на длину мысленной волны человека, с которым вы хотите связаться. Но машина должна транслировать, чтобы принимать, то есть настройка состоит из широкого изложения ключевой мысли. Например, если бы вы искали убийцу, то вы бы бросили какую-нибудь мысль о преступлении, где в приемной части машины было бы собрано каждое невысказанное размышление о нем и преобразовано каждое в слова. Если бы ваша ключевая мысль была чем-то известным многим, возможно, опубликованным в газетах, машина произнесла бы мешанину тонов и голосов, размытых друг другом. Это был бы Вавилонский столпотворение, так много мыслей, каждая из разных голов. Но затем оператор продолжал свое вещание, посылая мысль в машину. С помощью этих псевдоприемных телефонов различные размышления о преступлении постепенно приводят к какой-то зацепке, какой-то вещи, известной только полиции и преступнику. Миллион голосов мгновенно уменьшился бы до дюжины или около того, после чего было бы легко изменить длину волны на миллионную долю волоса, и таким образом вызвать мысли преступника, единственные и ясные. Вы сможете увидеть, что у меня здесь очень опасная хитроумная штука, тем более что разум не осознает, что его прослушивают. С его помощью я мог бы совершить великое зло или великое благо. Но, как я уже говорил, я сделал это только для того, чтобы найти Тома, и теперь я предприму попытку. Есть ключевая мысль, на которую только он может ответить, инцидент с нашим мальчиком, известный, я полагаю, только нам.

Он сел за аппарат и настроил головные телефоны. Он стал сосредоточенным, погрузившись в глубокое изучение. Я сидел молча, напряженный от любопытства и благоговения. Наступила долгая тишина, нарушаемая только тиканьем часов в прихожей. Методичный звук механизма так действовал мне на нервы, что я встал и остановил их. Затем я на цыпочках вернулась на свое место. Доктор Сполдинг не заметил моего движения.

Сейчас же, с внезапностью, которая заставила меня вздрогнуть, громкоговоритель начал издавать звуки. Доктор снял шлем, и мы напряженно наклонились вперед. Сначала звуки были неразборчивыми. Затем они прояснились.

— Это Том, — пробормотал доктор, узнав голос, и впервые за много лет он выглядел счастливым.

— Приближается рассвет, — сказала машина. — Первый намек на свет. О Боже!

Послышалась путаница звуков, мешанина бессвязных слов, затем отчетливо:

— Вот они идут. Я вижу охранников и священника. О Боже! Они приближаются! Они приближаются!

— Они идут так медленно, так торжественно. Охранники и священник. Он в своей мантии. Я вижу его распятие. Оно покачивается на цепи, когда он идет. Каблуки стучат так часто. Так точно по времени. О Боже! Охранники. Они выглядят мрачно, мрачно, как закон! Закон! Это закон! Выхода нет. Могу ли я победить их? Окно. Дверь. Пистолет. Броситься на них, когда они откроют дверь. Они убьют меня. Убей меня! Стул!

Лицо доктора побелело и вытянулось. Казалось, он превратился в камень. Его пальцы были напряжены. Машина продолжала монотонно бубнить.