Сборник забытой фантастики №2

Лемюэль пришел в сознание, когда доктор перевязывал рану, но он не пытался говорить, и, если уж на то пошло, его лицо было слишком опухшим и болезненным, чтобы позволить ему произнести вразумительное слово в течение следующих двадцати четырех часов.

Тем временем мы с нетерпением покупали и читали газеты, которые были полны сообщений о тайне здания Хартвелл, и я мог видеть по выражению лица Лемюэля, даже через его бинты, что он был очень доволен вниманием, которое привлек его подвиг. Были также статьи, касающиеся наших, или, скорее, других подвигов Лемюэля. Несколько десятков человек сообщили об инциденте с упавшей в обморок женщиной; мужчина на станции метро рассказал о своем приключении, но в печати не появилось ни слова о внезапном исчезновении вагона. Без сомнения, охранник не решался упомянуть или сообщить об этом, опасаясь, что его начальство вполне обоснованно может посчитать, что охранник, подверженный таким галлюцинациям, не подходит для своей должности. И, по всей вероятности, пассажиры, которые присутствовали и которые, скорее всего, разговаривали с охранником после нашего ухода, были убеждены, что они подверглись какой-то оптической иллюзии.

И, конечно же, там не было никаких упоминаний о погоне за вором или травмах Лемюэля, потому что только вор видел что-то необычное.

И, конечно, никто не подозревал о нашей связи со всеми этими явлениями, чему я был несказанно рад, хотя это не понравилось Лемюэлю, который несколько раздраженно заявил, что он не получил никакой оценки за свое поразительное открытие.

– И хорошо! – воскликнул я. – Если бы полиция знала, что вы стоите за всем этим, вы бы, скорее всего, уже были в тюрьме!

– И, – продолжил я, – я надеюсь, что этот ваш последний опыт убедил вас, что я был прав и что ваше открытие представляет угрозу. Если вы последуете моему совету, вы уничтожите все свои формулы и все проклятые хитроумные приспособления, которые имеют отношение к изобретению.

Кривая усмешка прочертила лицо доктора Унсинна, загипсованное и забинтованное.

– Нет, – заявил он, – я ничего не уничтожу. Но я должен признать, что я понял, что мое открытие не так полезно для отдельного человека или общества в целом, как я надеялся. Боюсь, оно слишком обширно по своим возможностям, чтобы быть предоставленным миру, как я планировал. Но я по-прежнему уверен, что это важнейшее открытие, и если его правильно использовать, оно принесет миру неисчислимую пользу. Нет, вместо того, чтобы уничтожить его, как вы предлагаете, я представлю его нашему правительству при договоренности, что оно останется в секрете до тех пор, пока оно не понадобится для предотвращения какого-либо национального бедствия.

Я вздохнул с глубоким облегчением.

– В таком случае, – ответил я, – ваше изобретение все равно что уничтожено.

КОНЕЦ

ЭПИДЕМИЯ ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ А. ХАЯТТ ВЕРРИЛЛ

ГЛАВА I

Поразительные события, произошедшие на острове Абилоне много лет назад и приведшие к самому драматичному и самому изумительному событию в мировой истории, никогда не были обнародованы. Даже смутные слухи о том, что произошло в островной республике, считались вымыслом или плодом воображения, поскольку правда ревностно и тщательно скрывалась. Даже пресса острова сотрудничала с официальными лицами в их намерении сохранить абсолютную секретность относительно происходящего, и вместо того, чтобы извлечь выгоду из этого события, газеты просто объявили, как того и требовало правительство, что на острове вспыхнула неизвестная заразная болезнь и что был введен самый строгий карантин.

Но даже если бы невероятная новость была объявлена миру, я сомневаюсь, что публика поверила бы в это. В любом случае, теперь, когда это навсегда осталось в прошлом, нет причин, по которым эта история не должна быть рассказана во всех деталях.

Когда всемирно известный биолог доктор Гордон Фарнхэм объявил, что открыл секрет продления жизни на неопределенный срок, мир отреагировал на эту новость по-разному. Многие люди открыто насмехались и заявляли, что доктор Фарнхэм либо впал в маразм, либо его неправильно процитировали. Другие, знакомые с достижениями доктора и его репутацией сторонника консерватизма, выразили свое убеждение, что, каким бы невероятным это ни казалось, все это должно быть правдой, в то время как большинство были склонны относиться к этому заявлению доктора как к шутке. Такова была позиция почти всех ежедневных газет, воскресные приложения в шутливой, саркастической или пародийной форме печатали необоснованные и нелепые истории с обильными иллюстрациями, претендующие на то, чтобы выразить взгляды и заявления доктора по этому вопросу.