Сборник Забытой Фантастики №3

— То, что вы нам рассказываете, — сказал Торон, — наполняет нас печалью. Правда, у нас, дилатонов, есть легенда о том, что на земле существовал народ, который не знал о чудесных благах, которыми постоянно осыпает нас Тон-та-Жина, но мы не верили, что это возможно. Это было похоже на историю о рыбах, летающих по воздуху, или птицах, которые жили под водой. Новости, которые вы нам сообщаете, мы должны тщательно обдумать. Мы вернемся к нашему народу, и я созову конференцию Клендила. А пока возвращайся в свой Зит-который-плавает-на-воде, и на закате я навещу тебя.

Дилатоны подняли руки в приветствии, сложили свои тонмелеки и вернулись к хрустальному шару, который вскоре уверенно поднялся в воздух и исчез за краем водопада.

Как только мы снова ступили на палубу "Шах Ирана", я оставил пассажиров рассказывать своим друзьям, оставшимся на борту, о странных событиях, через которые мы прошли, и, поманив профессора Смиттона, провел его в свою каюту и закрыл дверь.

Когда мы закурили сигары, я сказал:

— Ну, профессор, что вы об этом думаете?

— Откровенно говоря, капитан, есть многие вещи, которых я вообще не понимаю.

— Например, об этом "Тоне", о котором они так много говорили, — сказал я, — и о том, как они могли так бегло заговорить по-английски.

— Ну, нет, — задумчиво сказал Смиттон, — кажется, я начинаю смутно представлять, к чему они клонили.

— Значит вы поняли ситуацию лучше, чем я, — сказал я.

— Нет, чего я не могу понять, — продолжал профессор, — так это того, что поддерживает этот купол из воды, и почему он сияет, как огненный опал, и что удерживает их хрустальный шар, и почему у них на головах оборки, и еще несколько подобных вещей. Но Тон… разве вы не заметили, что это слово постоянная в их языке? Дилатон — народ Тона. Тонмелек — эта их оборка. Они называют себя по своему естественному головному убору?

— Это вряд ли объясняет их огромное волнение, когда они обнаружили, что мы не знаем этого их Тона, — возразил я, — и почему они считали нас такими несчастными, потому что у нас не было вычурных головных уборов.

— Ах! Совершенно верно! — задумчиво произнес профессор, — но они также сказали "Эптона" и перевели это как "неправда". Я думаю, что у меня появилась телрия, — и он вскочил и начал возбужденно расхаживать по каюте. — "Тон" означает "истина". Они поклоняются какому-то богу или фетишу, который олицетворяет истину, и, естественно, они думают, что мы невежественная раса, потому что мы не последователи их религии.

— Но это не объясняет их внезапное владение английским, — возразил я.

— Совершенно верно! — сказал профессор.

Раздался стук в мою дверь, и в каюту заглянула мисс Фитцджеральд.

— Я помешала совещанию?

— Вовсе нет, — сказал я. — Пожалуйста, войдите и посмотрите, сможет ли ваша интуиция решить то, что для нашего более мужского разума черно, как чернила.

— В чем проблема, капитан? — спросила она, присаживаясь на край моего стола. Я объяснил, что мы с профессором обсуждали странных обитателей материка и пытались решить, что они подразумевают под словом "Тон".

Маргарет Фицджеральд посмотрела сначала на меня, а затем на профессора, ее глаза заблестели.

— Честно говоря, я знаю об этом не больше, чем вы, но, думаю, я смогла догадаться.

— И что это? — воскликнул я.

— То же, что вы сказали, когда я вошла, — ответила она,

— Ах! Верно, — сказал Смиттон.

— Но не совсем. Я думала о том, что сказал капитан. Он попросил меня использовать мою предполагаемую интуицию. Это оно. Интуиция. Тон.

— Клянусь небом! Вы правы! — воскликнул профессор. — Какое-то высокоразвитое чувство интуиции в сочетании с удивительной памятью и способностью рассуждать, которые позволили им понимать наш язык услышав однажды эти слова. Я в восхищении! Они умственные вундеркинды! Это объясняет их идею о том, что мы такие несчастные, потому что у нас нет их ”Тона".

— Я не думаю, что это объясняет все, профессор, — ответил я. — Я чувствую, что в этом простом слове "Тон" кроется какой-то более глубокий смысл. В этих людях есть что-то такое, что заставляет меня сказать, что если бы этот их Тон мог заставить меня полюбить их, полюбить не только физически, но и умственно и морально, я бы никогда не успокоился, пока не разгадал тайну.

— Я чувствую то же самое, капитан, — сказала мисс Фицджеральд. — Когда я читал им вслух, у меня было странное ощущение, как будто какая-то любящая, утешающая сила заключала меня в свои объятия, и казалось, что она исходит от Дилатонов. О! Я знаю, это звучит глупо, но я чувствовала себя так, как будто моя душа была в теплой ванне!

— Возможно, выбранная мной профессия делает меня менее восприимчивым к подсознательному впечатлению, чем вас и капитана Клинтона, — сказал астроном, — тем не менее, я должен признать, что испытываю полное доверие к этим Дилатонам и их добрым намерениям. Нам остается только ждать возвращения нашего друга Торона на закате.

— Верно! — сказал я вставая, — А теперь, мисс Фицджеральд и профессор, что вы скажете насчет ланча?

ГЛАВА

IV

Клендила