Сборник Забытой Фантастики №4

Я знал, чего ожидать, и посмотрел на солнце. Внезапно оно устремилось на восток и исчезло, только чтобы снова появиться на западе в виде полосы. Ночь пролетела как мгновение ока. Полоса, отмечающая курс солнца, колебалась с возрастающей скоростью, пока не превратилась в полосу света шириной в сорок семь градусов. Море представляло собой облачную массу. Затем внезапно я мельком увидел суровый ландшафт внизу. Я снова взглянул на небо, снова появилась колеблющаяся полоса, темнота, вспышка, а затем солнце засияло в своей обычной манере, за исключением того, что теперь оно было дальше на западе. По нему я определил, что время было около пяти часов.

Там, над нашими головами, висела сфера. Электроды светились мягким пурпурным разрядом, похожим на свечение катода разрядной трубки. Эффект этого странного перехода на пассажиров "Аурании" лучше представить, чем описать. Первое, чего они испугались было то, что они будут сброшены на скалистые утесы внизу. Затем ими овладел страх невыразимый.

Я сделал все возможное, чтобы развеять эти страхи, быстро пройдясь среди пассажиров лайнера, рассказав им, что я и другие уже несколько раз проходили через то же самое, и предложил им воспользоваться предоставленной им возможностью увидеть страну, которая существовала до рассвета фараонов. Мало-помалу их страхи утихли, пока более смелые не начали обращать внимание на то, что их окружает. Я помню одного рыжеволосого веснушчатого мальчика, который как безумный бросился на шлюпочную палубу. Я подумал, что он в панике, и схватил его.

– Отпустите меня, мистер, – выдохнул он, – Я хочу получить место на трибуне на этом шоу.

Этот маленький эпизод снял напряжение с окружающих, и все засмеялись.

– Парень прав, – заметил дородный мужчина. – Где мои очки?

Это вызвало всеобщую борьбу за лучшие места, и я поспешил на мостик, где встретил капитана Мэтьюза.

– Это странное дело, – сказал он. – Я случаем не сплю?

– Нет, если только мы все не спим одновременно, – ответил я.

– Нет ли опасности падения корабля? – спросил он.

– Вовсе нет, капитан. Я уже испытал это на себе ранее, – ответил я.

Успокоившись, он повернулся к рулевой рубке за биноклем, в то время как я занялся осмотром местности под нами.

Мы остановились отдохнуть над восточным обрывом миниатюрного Большого каньона, в который впадали две реки с противоположных сторон света. Грохот падения их вод, когда они врезались в ущелье под нами, наполнил воздух шумом. Отрезанное от лучей заходящего солнца дно пропасти терялось в тени, так что выход этих двух потоков был скрыт от нас. Я склонен думать, что они стекали в какой-то подземный выход, поскольку в ограничивающих скалах не было видимой щели.

Каждый крутой склон венчали великолепные сооружения, похожие на храмы, которые, возможно, послужили источником вдохновения для великолепной архитектуры Древней Греции. Насколько я мог разглядеть в бинокль, что они были высечены в живой скале, склоны которой, по крайней мере в большинстве случаев, были тщательно сглажены рукой человека.

Мили зеленых пастбищ и колышущихся трав, которые я принял за кукурузу, покрывали плато, изрезанное каньоном, и тут и там я мог различить движущиеся объекты, скот на полях.

– Посмотри туда, на юг, – сказал капитан, который подошел ко мне. – Похоже, это сами атланты.

Конечно же, я мог видеть в свой бинокль небольшую группу жителей этого странного города. За исключением того, что мне показалось головным убором из перьев, на них не было ни украшений, ни одежды. Это изделие было завязано вокруг лба, проходя через плечи и спускаясь к предплечьям, где оно, по-видимому, было закреплено.

– Интересно, – заметил мой спутник, – не таково ли происхождение головного убора из перьев наших американских индейцев. Выжившие на этом континенте, возможно, перенесли и внедрили этот обычай в эту страну.

– Это может быть вполне вероятным, – сказал я. – Вы, наверное, помните, что на одном из рисунков профессора Ламонта, взятом с чеканного серебряного подноса, изображена фигура, одетая так, как эти люди.

– Вы заметили, – продолжал он, – что эти люди, кажется, не выказывают страха от нашего появления?

– Да, я заметил, – ответил я. – Интересно, возможно ли, что они усвоили урок, который нам еще предстоит усвоить, а именно: не позволять суевериям окутывать то, чего мы не понимаем или не можем объяснить.

– Суеверие лежит в основе многих наших ненужных страхов, – заметил он.

Атланты, как назвал их капитан, были, насколько я мог судить о них, великолепной расой. Высокие и гибкие, с резкими чертами лица, любой из тех, кого я видел, мог бы позировать для греческой статуи. Единственным признаком эмоций людей на утесе был высокий мужчина царственного вида, который, стоя прямо, с вытянутыми руками, смотрел в нашу сторону с выражением восхищения на прекрасном лице. Возможно, для него, хотя наш внешний вид был загадкой, которую он не мог разгадать, мы выглядели как объект искусства, достойный восхищения. Что может быть прекраснее четких линий быстроходного лайнера!