Сборник Забытой Фантастики №6

На расстоянии двадцати миль иллюзия вогнутости планеты была особо ощутима. Земной шар казался больше похожим на блюдце, чем на чашу — огромное блюдце, в котором находилась вращающаяся масса, поскольку движение вод все еще было различимо. Тут и там вырисовывались белые вершины гор и айсберги, последние отличались своим движением и блеском. Сверкая первозданными цветами, как титанические многогранные бриллианты, их сияние взметнулось высоко в небеса, подобно радугам, расправленным на коленях бога, и между движущимися ослепительными лучами далеко внизу можно было разглядеть темно-зеленый фон волнующихся морей. Милдред пришла в восторг и через громкоговорящую трубку прокричала Эрнесту описание увиденного. Профессор Берк не обратил на это зрелище особого внимания.

— Я и раньше думал, что это будет выглядеть именно так, — прозвучало его равнодушное замечание.

Когда они оставили сотни миль позади, Земля казалась плоской и темной. Игра солнечного света на айсбергах была едва видна, но едва ли менее прекрасна в своем приглушенном колдовстве смешанных оттенков.

Именно в этот момент путешествия Эрнест Шерард издал крик ликования.

— Я был прав! — воскликнул он. — Мы находимся в сотне миль от Земли, и воздух такой же плотный, как и тогда, когда мы стартовали. Луна наша!

Профессор Берк не слышал ликования Эрнеста. Первооткрыватель Великой перемены крепко спал.

Расчет Эрнеста относительно замедленной скорости самолета оказался абсолютно верным. Когда двигатели заработали на полную мощность, спидометр показывал около восемьсот миль в час.

Милдред наблюдала за исчезающей, уменьшающейся планетой до тех пор, пока оставался луч света. На расстоянии двух с половиной тысяч миль Земля была видна в своей естественной выпуклости и выглядела как огромный опал и сапфир. А полчаса спустя, в красном сиянии заката, она была подобна драгоценному камню в кольце Космоса, неописуемо прекрасному сплаву топаза и кровавика.

Затем наступила пурпурная ночь, и планета Земля погрузилась во тьму, если не считать слабо отраженного света Луны, который открывал ее в виде мерцающего зеленого и потускневшего золотого диска, чья колоссальная громада, похожая на тускло фосфоресцирующее море, подвешенное в космосе, почти полностью заполнила изображение ниже.

Пока Милдред упивалась красотой этой сцены, Эрнест окликнул ее.

— Перейди вперед и посмотри на звезды, — сказал он. — Ты не сможешь хорошо разглядеть их там, сзади.

Заглянув через его плечо, сквозь стеклянный колпак, девушка увидела панораму небесного великолепия, которая заворожила ее, удерживала в безмолвном экстазе. Прямо перед ней лежал огромный блестящий лик Луны, ее рябой лик был более ярким, чем она когда-либо видела невооруженным взглядом. И по обе стороны, и вверху, и внизу простиралась пустыня ослепительных точек света на стигийском фоне.

— Звезды! — воскликнула она наконец. — Я понятия не имела, что они будут такими блестящими. Я думала, что окружающий нас воздух приглушит их свет, как на Земле.

— И я тоже до недавнего времени так думал, — сказал Эрнест. — Разве ты не можешь догадаться, что означает их сияние?

— Не думаю, что смогу, — ответила она после минутного раздумья. — Пожалуйста, подскажи мне.

— Это означает, что мы находимся на небольшом расстоянии от космического эфира, что воздушный путь истончается ближе к центру, как если бы он проходил через сужающуюся воронку размером с Землю на одном конце и с Луну на другом. Конечно, самая узкая часть будет намного ближе к Луне, чем к Земле, потому что Луна — меньшее тело. Означает ли это, что воздух становится плотнее или разрежен по мере сужения, еще предстоит выяснить, но я полагаю, что он будет плотнее и что наша скорость будет увеличиваться, пока мы не пройдем горловину. Сейчас мы делаем восемьсот миль в час.

— А что, если мы вылетим из невидимого пути там, где он сужается? — с тревогой спросила Милдред.

— Это было бы концом нашего приключения. Наш корабль мог бы снова подняться в воздух, но было бы мало времени, чтобы выправить его, и он упал бы обратно на Землю, как отвес. Я боюсь, что такова будет судьба многих, кто придет после нас — тех, кто не будет знать, что блеск звезд предвещает грядущую опасность. Вот почему я направляю "Пионер" прямо в центр Луны.

— Когда профессор Берк сядет за руль?

— Как только он проснется. Я хочу быть за штурвалом, когда мы доберемся до опасной зоны, а пока я должен попытаться немного поспать. Я полагаю, он все еще спит.

— Он храпит. Он пропустил почти всю красоту, сказал, что знал, что там будут рекламные щиты, которые испортят пейзаж, если он захочет посмотреть.

Они возобновили созерцание звезд и размышления о Луне.

— Посмотри на Марс! — Милдред заплакала, увидев красную планету далеко в космосе. — Это похоже на саму маленькую луну!

— Да, и планеты будут казаться намного больше, когда мы приблизимся к стенам эфира. Это будет зрелище, которое взволнует даже профессора Берка, если он проснется вовремя.