Сборник забытой фантастики №7. Субспутник

— Как и можно было предвидеть, — спокойно сказал Уоррен, — вся отрасль, которая росла столь непомерно, рухнула в результате одного краха. Примерно в 1975 году растущую нехватку нефти, о которой производители отчаянно пытались умолчать, больше нельзя было скрывать. В Нью-Йорке, Чикаго, Детройте и фактически по всему миру происходили ужасные беспорядки и бои. В тысячах городов ненужные автомобили были свалены в кучу на улицах и сожжены. Заводы двух крупнейших производителей были разгромлены толпой и стерты с лица земли. В течение месяца в Соединенных Штатах царил полный хаос. Затем все постепенно наладилось само собой. Впоследствии были открыты новые месторождения нефти, и химик-экспериментатор синтетическим путем получил эффективный заменитель бензина, но бензиновый автомобиль так и не смог вернуть себе ту вершину, которую он занимал до хаоса.

— От чего же? — спросил Маркхэм.

— Вы сказали, — начал Уоррен, — что планы целых городов менялись под удобство автомобилей, что дома сносились, детские площадки разделялись дорогами пополам, парки разрушались из-за паров бензина, а пешеходы прижимались к стенам или погибали под колесами, я вас правильно понял?

— Да, — признал Маркхэм, — но…

— Продолжительность эксплуатации домов сократилась вдвое из-за постоянной вибрации проезжающих грузовиков, производители в беспорядочной конкуренции делали автомобили все дешевле и все более ненадежными, сорок процентов людей за рулем были непригодны к вождению, но продолжали управлять автомобилями благодаря несовершенным законам, дороги были забиты безвкусными арендованными автомобилями, называемыми, по-моему, такси, которыми управляли люди, соблазненные прибылью, получившие лицензии после минимального количества уроков и без какого-либо опыта вообще, люди, проработавшие целый день превращались в автоматы, и им нельзя было доверить человеческие жизни, за которые они несли ответственность, не так ли?

— Да, да, — согласился Маркхэм, все факты были неоспоримы, и все же его немного раздражало, что их преподносили ему в манере пулемета Гатлинга. Его раздражение, неведомое ему самому, было основано на человеческой и простительной гордости за свое время, отличного от нынешнего.

— Что ж, — продолжал Уоррен, — глаза людей, до сих пор слепых к этим неблагоприятным условиям, открылись благодаря хаосу. Автомобиль больше не имел прежнего значения, он больше не казался таким уж необходимым или, скорее, таким уж желанным ввиду последствий его сопутствовавших. Производство автомобилей пришло в упадок, перестало быть прибыльным, а со временем и вовсе прекратилось. Сегодня у нас есть вид наземного транспортного средства, используемого исключительно для удовольствия, который вы вряд ли узнаете.

— Наши дороги состоят из параллельных металлических колей, расположенных на расстоянии двадцати футов друг от друга, каждая шириной в фут. Транспортные средства имеют сорок футов в длину, пятнадцать в ширину и благодаря гироскопам, балансирующие на двух огромных резиновых колесах. В просторечии они известны как "капсулы", поскольку корпус состоит из небьющегося кварцевого стекла в форме капсулы. Ему придается стандартная форма, и в нем проделываются отверстия для входа и вентиляции. Капсулы комфортабельно оборудованы и автономны, поскольку они черпают энергию с помощью роликовых контактов и тележек, как вы могли бы их назвать, от металлической колеи, к которой они прикреплены с помощью своего рода электромагнетизма. Автоматические устройства безопасности останавливают автомобиль, как только он подъезжает на расстояние пятидесяти футов к другому. Любой, кто захочет воспользоваться одной из капсул, отправляется через Гудзон на склад и нанимает одну из них. Он несется по холмам и долинам, сохраняя равномерную скорость — пятьдесят миль в час.

— Пятьдесят миль в час! — воскликнул Маркхэм. — Это считается подходящей скоростью для увеселительной поездки?

— Конечно, — сказал Уоррен. — Это как раз та скорость, которая нужна, когда снимается вся ответственность и забота об эксплуатации. Кроме того, вы забываете, что мир развивается. За сто лет до вас скорость в двадцать миль в час считалась огромной.

— Верно, — признал Маркхэм.

Он был так поглощен разговором, что большую часть времени не отрывал глаз от тротуара перед собой. Они направлялись на север. Теперь его глаза, впервые поднявшиеся, наткнулись на огромное сооружение в миле от них, которое, казалось, заполняло весь квартал от горизонта до зенита.