Сброд

– Ты, Малыш, совсем всё дело на меня свалил. Ты что, боишься его, что ли?! Ладно, сделаю. Не переживай.

Посчитав этот вопрос закрытым, молодой боец стал дальше пробираться сквозь толпу в поисках Вука. Отыскав, Духовлад отошёл с ним подальше от шумного сборища. Немного помявшись, новый главарь стал излагать суть своего дела:

– Вук, мне нужна твоя помощь. В четвёртом бараке нет предводителя, и я уверен, что для нас всех было бы лучше, если бы этим занялся Ратибор.

– Ну, так чего ты от меня хочешь? – удивился Вук – Иди, и с ним разговаривай. Конечно, я тоже уверен, что справился бы он превосходно, только его на такое дело силком не затащишь. Как он любит говорить: не люблю, когда мной командуют, да и сам командовать не люблю.

– Возможно, не любит, потому что не пробовал – как будто рассуждая сам с собой, предположил Духовлад – Было бы хорошо, если бы кто-то из старых друзей, уговорил его всё-таки попробовать…

Вук с улыбкой посмотрел в глаза новоявленного главаря. Духовлад не выдержал его взгляда, и, стушевавшись, отвернулся:

– Ладно, извини. Попробую сам с ним поговорить…

– Можешь даже не пытаться. Только настроение ему испортишь. А ты, я смотрю, первый день в главарях, а уже интрижки плетёшь?! Да не красней, шучу я! В общем, мысль твоя верная: лучше него вряд ли кто справится. Ему и командовать то не надо. Ратибор просто скажет, что сделать нужно, и я хочу посмотреть на того, кто не сделает. Я помогу тебе. Скажу ему, что ты меня попросил возглавить барак, а я уже попрошу его просто помочь. В общем, не переживай за наш барак, там будет порядок.

Духовлад поблагодарил соратника за понимание и поддержку, после чего они вернулись к месту Совета. Мстивой всё ещё продолжал говорить. Он говорил о том, что ночью внутри бараков, у окон, нужно выставлять караулы, которые должны очень часто сменяться, чтобы часовые не позасыпали. Главным объектом внимания часовых, должны стать ворота, которые специально не станут закрывать, дабы утвердить противника в уверенности, будто разбои перепились до полной бессознательности. Под конец речи, Мстивой явил присутствующим свою идею, ради которой он и велел работникам стаскивать трупы охранников в одно место. Под всеобщим неподдельным вниманием, он выбрал несколько десятков тел, закостеневших в наиболее естественных положениях и ещё не поддавшихся тлену. Приказав работникам закапывать остальных мертвецов за бараками, бывший сотник объяснил разбоям, что сбирается разместить отобранные трупы на лежаках в первых рядах при входе, в каждом бараке. Когда дружинники войдут в помещение, в любом случае начнут резать ближайших из спящих, и пока их клинки будут разить мёртвую плоть, разбои сами неожиданно ринуться на них.

Большинство разбоев были воодушевлены речью Мстивоя, и прониклись к нему искренней симпатией. Его выдумка с телами охранников, тоже вызвала всеобщее одобрение, а кто-то из толпы предложил даже слегка полить трупы забродившим мёдом, дабы перебить неприятный запах, который, возможно, скоро от них появится. Разбои заметно приободрились, и растерянность в их рассуждениях, всё чаще уступала место воинственности.

Опара был крайне встревожен происходящим. Он не доверял даже новому главарю, а беглого сотника, так свободно раздающего теперь распоряжения, вообще батогами прогнал бы подальше. Но только он собрался возгласом негодования обратить внимание воинства на себя, как на его плечо, с громким хлопком, легла крепкая ладонь. Обернувшись, Опара увидел Ворона, выдавливающего из себя приветливую улыбку:

– Здорова, Опара, друг ненаглядный! Имею желание пригласить тебя и твоих людей, на ночлег в наш барак. А то, как-то нехорошо получается: столько времени мы с тобой в одном воинстве, а по душам, так ни разу и не разговаривали!

Тон Ворона был вполне дружелюбен, но холодный взгляд, категорически не советовал пренебрегать гостеприимством, и Опара, сглотнув слюну, с благодарностью принял приглашение. А тем временем, по всей медоварне уже начиналась подготовка к засаде.

глава 11

Отряд ополченцев, под (весьма шатким, даже условным) командованием Волибора, подошёл к медоварне. В предрассветной серости, когда уже не тьма, но ещё не свет, отлично различались распахнутые настежь ворота и отсутствие возле них даже спящих часовых – верный признак глубокого массового запоя среди разбойников. На лицах ополченцев, несколько уставших после длительного перехода, и жадно хватавших ртами влажный, тяжёлый воздух наступающего утра, проступило злорадное предвкушение скорой лёгкой расправы над теми, из-за кого им пришлось шагать больше суток почти без отдыха.

Когда ополченцы, почти бесшумным потоком просачивались сквозь распахнутые ворота, Волибор нарочно притормаживал, чтобы оказаться в самом конце бесформенной толпы. Последним пяти ополченцам, он преградил дорогу со словами:

– Подождите, нужно закрыть ворота, чтоб никто из них не смог уйти!