Сброд

– Думаю, брат, те сомнения, что ты высказал мне, не могли зародиться в твоём честном и храбром сердце. Кто-то в твоём воинстве усомнился в пользе моего вклада в наше дело?

Тур стал оправдываться, снова смутившись:

– Да никто бы не осмелился при мне высказать подобные сомнения! Просто был разговор, в котором кто-то, не подумав, ляпнул что-то в этом роде… Но ты меня знаешь, брат! Я немедленно заткнул поганую пасть этому наглецу, а если бы он не унялся, то порубил бы его на куски!

Внимательно выслушав оправдания брата, Горан сделал маску разочарования, с небольшой примесью обиды, и горько проговорил, опустив глаза:

– Всё равно мне больно от того, что ты сам усомнился во мне, хоть и отстоял мою честь перед другими. Твои слова больно ранили моё сердце… Может я действительно не так важен для нашего дела? Может добыча в тех обозах, которые я привожу к вам, не достаточно ценна и обильна?..

Теперь Тур положил руки ему на плечи, и страстно, с огнём в глазах, заверил:

– Нет, нет, брат! Обозы всегда обильны ценной добычей, а твой вклад – основа нашего дела! Прости! Прости меня, за то, что впустил в своё сердце пустые сомнения! Я докажу тебе свою верность храбростью на поле битвы!

Снова взглянув в глаза брата с теплотой и улыбкой, Горан ответил:

– Теперь я узнаю брата! Будем держаться вместе, и весь мир ляжет к нашим ногам! А если ещё кто-нибудь выскажет недовольство в мой адрес, скажи, что я готов уступить этому человеку свою роль, если он обязуется приносить столько же пользы…

– Да куда этим глупцам! – разгорячённо перебил Тур – Ошибившись, они не только погубят себя, но подставят под удар всех нас! Верь мне, брат: таких разговоров в моём воинстве больше не будет!

– Я верю тебе, Тур. Теперь я немного отдохну здесь. Позови меня, когда твои люди насытятся чужими страданиями. Я раздам вещи, которые они заказывали мне.

– Как пожелаешь, брат! Я вернусь за тобой, когда все будут готовы – сказал Тур, и вылез из повозки.

Как только брат покинул его, тепло во взгляде Горана вмиг сменилось холодным презрением. Его уста скривила еле заметная усмешка: он сравнил себя с музыкантом, который точно знает, на какой лад возложить перст, и в какой последовательности дёргать струны, чтобы складно полилась нужная мелодия.

***

Духовлад и Далибор стояли по пояс в прохладных водах чистого, лесного ручья, омывая в нём запыленные, забрызганные кровью тела и подранные остатки одежды. Рядом, на берегу, сидел худощавый человек, приставленный к ним главарём разбоев, без устали что-то рассказывая, явно соскучившийся по общению:

– У нас, в общем-то, не так уж и плохо. Голодными вы точно не останетесь. Кроме забот по части пропитания для всего отряда, у вас другой работы не будет. Во всяком случае, первое время. Кстати, зовут меня Всесмысл. А к вам как обращаться?

– Я – Духовлад, а его звать Далибором – отозвался молодой боец, указывая на товарища, который до сих пор находился под таким впечатлением от увиденной расправы, что не видел и не слышал ничего вокруг себя.

– Ясно. Если что, в любое время задавайте любые вопросы. Все расскажу, всё объясню – пообещал Всесмысл.

– А этот, который отдал нас тебе в помощь, он у вас главный? – не преминул воспользоваться советом Духовлад.

– Тур? Ну… вроде как… – замялся Всесмысл.

Духовлад молча уставился на него, изобразив на лице ожидание, демонстрирующее, что точностью ответа он не удовлетворён. Худощавый человечек ещё немного помялся, формулируя исчерпывающий ответ, и стал излагать:

– Вобщем, так как он называет себя «воеводой воинства медвежьего», можно сказать, что он у нас главный. Но его брат – Горан – тот, который в рунейском халате, даёт ему знать, где будет проходить большой обоз, так что без него такой обширной добычи мы бы не имели, а значить и людей в отряде было бы поменьше. Так что его слово тоже очень важно. Вот, например, сегодня я был неподалёку от Тура, когда он встретился с братом, так это именно Горан настоял, чтобы вас взяли в отряд, а не зарезали вместе с остальными. Тур сначала поартачился, но потом всё равно уступил. К тому же, в нашем воинстве есть несколько главарей меньших разбойничьих шаек, согласившиеся присоединиться к нам. И хоть на словах они признают главенство Тура, на деле продолжают жить по своим законам, не особо оглядываясь на желания нашего воеводы, да он особо к ним и не лезет. Так что положение здесь не простое, и кого-то одного, имеющего за собой право решающего слова, в воинстве нет.

Немного подумав над словами Всесмысла, Духовлад снова спросил:

– Покажешь мне людей в воинстве, к чьим словам больше всего прислушиваются?

Тот с интересом посмотрел на молодого бойца. Как человек образованный, Всесмысл увидел стратегический расчёт в просьбе Духовлада, чем парень сразу вызвал у него симпатию: