Сброшенный венец

После школы Юлиан обязан был идти домой и, подобно святым подвижникам, заниматься душеполезным чтением. Дома его ждали книги про святых, про добродетельных хомячков и ежиков, про благочестивых мальчиков и девочек, незнакомых с телевизором, «компьютером–зверем» и прочими бесовскими соблазнами, зато знающих наизусть все «молитовки». По требованию матери, он должен был подражать героям этих книг. Но бдительная Нина не подозревала, что лукавый враг не дремлет, и что ее сын давно уже ведет двойную жизнь, обманывая ее на каждом шагу. Что на деньги, которые она дает ему на чай и пирожки, он покупает билеты в кино, а потом врет ей, что задержался на занятиях. И что запретные для него сказки, приключения и фантастику Юлиан тоже ухитряется читать. В школе, где он учился, была библиотека. На переменах Юлиан приходил туда и читал те самые книги, которые ему запрещала читать мать. Старушка — библиотекарша, Анна Семеновна, бывшая учительница литературы, охотно позволяла ему не только читать на переменах, но и рыться в книгах на полках, что доставляло Юлиану большую радость. Более того, радуясь, что Эдуард – такой книгочей, она даже приносила ему из дома кое–какие любимые книги своего детства. А из тех книг Юлиану открылся прекрасный и суровый мир, где люди дружили, мечтали, смеялись и любили, и сражались за свою любовь и за свои мечты. И Юлиан всей душой полюбил этот мир. Полюбил, может быть, именно потому, что он был запретным для него. Ведь ему некому было объяснить, что этот мир вовсе не чужд Православию, а ненавистен только его матери. Между прочим, Юлиан дружил с внучкой Анны Семеновны, Ритой. Но он скрывал от матери эту дружбу. Ведь, если бы она узнала фамилию Риты, то непременно наказала бы его и велела навсегда порвать с нею. Вдобавок, Рита, как и сама Анна Семеновна, была некрещеной…

Шли годы. Юлиан подрастал. Он продолжал вести свою двойную жизнь, внешне выполняя все требования матери, но втайне живя совсем другим. Тем временем, чем ближе становились выпускные экзамены, тем настойчивее мать требовала от него, чтобы он подал прошение в Московскую духовную семинарию. И готовился к поступлению туда. Выбор учебного заведения для сына Нина совершила по двум причинам. С одной стороны, это было в духе тех самых традиций благочестия, которые она строго и ревностно соблюдала. Но была и еще одна, тайная причина, по которой Нина видела своего сына именно священником. Свечница из их храма выдала дочь замуж за священника, поэтому теперь ее уважительно называли «матерью матушки». Но куда почетнее, думалось Нине, будет, когда ее, простую уборщицу, станут называть матерью не матушки, а батюшки. Ведь тогда с ней будут почтительно здороваться не только свечницы, уборщицы и певчие, но даже священники… Ради этого Юлиан должен был непременно стать священником. Поэтому он должен был ежедневно штудировать толстый том «Закона Божия», готовясь к поступлению в Московскую семинарию. Нина не подозревала, что ее сын действительно собирается ехать в Москву. Но совсем не для того, чтобы стать семинаристом, а для того, чтобы попытаться поступить в один московский ВУЗ. Тайком от матери, вместе с Ритой, Юлиан готовился к вступительным экзаменам именно туда.

До его отъезда в Москву оставалось дня два, когда он решил поговорить с матерью начистоту. Но, услышав от сына, что он не хочет быть священником, Нина впала в ярость:

— Да как ты смеешь? Скотина неблагодарная! Пусть Бог тебя накажет, иуда!

Она бросилась на него с кулаками, но Юлиан выбежал из квартиры, хлопнув дверью. Больше Нина никогда не видела своего сына.

На другой день, вернувшись из храма, она обнаружила, что в ее отсутствие Юлиан побывал дома. Забрал документы и кое–какие свои вещи. И оставил на кухонном столе свой нательный крестик.

Так Юлиан стал Юлианом–отступником.

Оставшиеся сутки до отъезда в Москву он провел у гостеприимной Анны Семеновны, а потом отправился в столицу вместе с Ритой. Им повезло – они настолько удивили столичных экзаменаторов своими познаниями, что их не только зачислили в институт, но еще и дали им стипендии. А Юлиан даже получил место в общежитии. Между прочим, в его судьбе принял участие дядя Риты – московский бизнесмен, который вскоре предложил ему подрабатывать в своей фирме. Так что жизнь Юлиана в Москве вполне наладилась. После этого он несколько раз посылал матери письма, в которых рассказывал о своих учебе, работе и новых друзьях. Но она, не читая этих писем, с яростью рвала их в мелкие клочки и спускала в унитаз. Это казалось ей наилучшей расправой, если не с самим отступником, так хоть с его письмами.