Сбылась мечта хулиганки

Профессор, козел старый, глаза выпучил, сам побагровел хуже свеклы и пошел на Вахромеева – руки растопырил, мебель задевает. «Ты, – говорит, – морда фашистская, ты что себе позволяешь?»

Вахромеев даже рассмеялся: эта старая обезьяна думает, что ее кто-то принимает всерьез! Толкнул его легонько в плечо – старикан и отлетел, как перышко… Лежит и молчит. Тут уж Петр Степанович забеспокоился, позвал Копылова – тот в дальней комнате сидел, разговору не мешал, ждал приказов. Пришел Копылов, присел на корточки, послушал сердце у старикашки, потом глаза на хозяина поднял и говорит:

– Все, отскандалил старый мерин.

Петр Степанович сперва даже не поверил. С чего бы это старик загнулся? Наклонился, посмотрел – а он, видно, виском об порог ударился и не пикнул – мигом богу душу отдал. Крови-то почти и не было, ссадинка небольшая на виске.

Вот так история! Очень не ко времени профессор-то окочурился! Да и не к месту – что теперь с покойничком делать прикажете?

Вахромеев референту своему говорит:

– Ну, ты разберись тут… Сам знаешь, что делать нужно. На стройку, что ли, его, в бетон закатать… Ну, в общем, сам реши, для того я тебя и держу. Да сделай все аккуратно, чтобы никто ничего не заметил. Потому что совершенно не нужно мне, чтобы пронюхали о нашей встрече здесь. Хоть и был несчастный случай со стариком-то, про это никто знать не должен.

Копылов закивал, засуетился. Полиэтилен откуда-то притащил, труп завернуть. Тут-то Петр Степанович и вспомнил, что старик вначале говорил: как квартирой ошибся, не в ту позвонил. А что, как эта баба его запомнила? Нехорошо…

Копылову рассказал – мол, посоветуй, что делать. А на самом-то деле все ясно: бабу эту нужно убирать. И как можно скорее, пока она не сообразила ничего.

Копылов кивает: сделаем, мол, Петр Степаныч. Он когда квартиру эту снимал, все остальные вокруг проверил, все знал про соседних жильцов. Эти-то, что внизу обитают, в квартире не живут, а только, извиняюсь, потрахаться приходят – по средам и субботам. Так что не сомневайтесь: все сделаем чисто и аккуратно, как всегда.

Молодец, Копылов, все понял: не дурак, не первый год в Системе. Обещал вопрос решить, значит, решит. Пока разобрался с насущным: старика упаковал в большой чемодан, подогнал машину, погрузил чемодан в багажник. Хорошо, профессор небольшой был да тщедушный – лишних людей подключать никак нельзя, лишние люди – лишние проблемы. Копылов и один справился, крепкий еще, старый лось.

Потом он прибрал в квартире, вытер везде, где надо. Никаких пятен крови, никаких отпечатков пальцев. Какой профессор? Не было здесь никакого профессора. А уж про Петра Степановича и говорить не нужно.

Вышли из дома аккуратно, никого не встретили. Копылов Петра Степановича высадил там же, откуда привез, – около крупного отраслевого института. Вахромеев в одну проходную вошел, в другую вышел – в ту, возле которой его служебная машина ждала с молодым шофером. Поехал обратно к себе в управление.

А Копылов отправился со стариком дело заканчивать, концы подчищать. Надежный мужик, преданный. Потом, когда с этими проблемами разберется, надо будет и его… того. Больно уж много знает. Слишком долго рядом находится. Как поступал товарищ Сталин? Никого не приближал надолго. Никому не доверял. Незаменимых у нас нет.

В читальном зале районной библиотеки было тихо и почти пусто. Пожилая библиотекарша выдала мне подшивки «Санкт-Петербургских ведомостей» и «Вечернего Петербурга» и вернулась за свой столик, где ее ждали разорванные книжки. Она полностью углубилась в свое переплетное занятие, потому что могла не беспокоиться: кроме нас с ней, в зале были две тихие старушки. Одна, так же, как и я, шуршала подшивкой газет, а вторая, как ни странно, внимательно читала толстый том Истории КПСС.

Я отнесла подшивки на свободный стол, но прежде всего подошла к полкам и нашла там энциклопедический словарь. Словарь был не очень новый, восьмидесятого года издания, но ведь и профессор Шереметьев человек немолодой! И занимался он наукой, должно быть, лет сорок.

Я оказалась права и на букву «Ш» прочитала:

«Шереметьев, Александр Валерианович, год рождения тысяча девятьсот тридцать третий, профессор, автор ряда научных работ по геологии, среди которых можно отметить главную – «Подземные воды и их влияние на почвы».

Там еще было что-то, но я отложила словарь, потому что уразумела главное: профессор Шереметьев – крупный специалист в области геологии, раз уже в восьмидесятом году его имя занесли в энциклопедический словарь.

Я углубилась в подшивки газет, и перед глазами замелькали заголовки, но все они интереса для меня не представляли:

«Президент совершает поездку по России…»

«Начальник налоговой службы обещает райскую жизнь…»

«Генеральный прокурор клянется, что не был в бане с 1990 года…»